Написано кровью моего сердца

— Не знаю. — Тенч положил ладонь поверх руки Джейми, словно через его ощущения мог понять то, что боялся выяснить сам. — Кажется, он из… Он говорил… Как в Англии или Ирландии. Потом… вылил деготь мне на голову и засыпал перьями. Остальные вроде уже собирались уходить, а он… он вдруг схватил факел… — Парень закашлялся, вздрогнул от спазма боли и изумленным шепотом добавил: — Он как будто ненавидел меня.

Джейми аккуратно отламывал комки обугленных волос вместе с кусками грязи и дегтя, обнажая покрытую волдырями кожу.

— Все не так уж плохо, дружище, — сказал Джейми, подбадривая Тенча. — Ваше ухо все еще на месте, хоть и слегка поджарилось по краям.

Тенч даже засмеялся, насколько ему хватило сил, однако прикосновение к ноге мигом напомнило ему о боли.

— Мне нужно больше света, — обратилась я к слуге. — И много бинтов. — Не глядя на больного, слуга кивнул и вышел из комнаты.

Несколько минут мы занимались обработкой ран, приговаривая всякие обнадеживающие слова. Через какое-то время Джейми достал из-под кровати ночной горшок и, извинившись, вышел в коридор — судя по звукам, там его вырвало. Вскоре он вернулся, побледневший и неприятно пахнущий, и продолжил ювелирную работу над освобождением остатков лица Тенча от обгорелых комков.

— Можете открыть этот глаз? — спросил Джейми и дотронулся до лица Тенча слева. Я видела, что веко осталось целым, но сильно опухло и покрылось пузырями; ресницы полностью сгорели.

— Нет. — Голос Тенча зазвучал по-другому, и я, оставив в покое его ногу, подошла поближе. Он говорил сонным, почти спокойным голосом. Я дотронулась до его щеки — холодная и липкая. Тогда я выругалась вслух, и Тенч сразу распахнул уцелевший глаз.

— Хорошо, вы с нами, — с облегчением сказала я. — Я боялась, что вы впадаете в состояние шока.

— Если после всего случившегося он не впал в шок, его уже ничем не возьмешь, саксоночка, — заметил Джейми и все равно наклонился к Тенчу. — Думаю, он просто устал от боли, верно? В такой момент кажется, что ты не в силах ее больше терпеть, но и умирать ты тоже не намерен, так что просто немного отключаешься.

Тенч сделал глубокий вдох и нервно кивнул.

— Можете… остановиться ненадолго? — попросил он. — Пожалуйста.

— Конечно. — Джейми накрыл его грязной простыней. — Отдохните чуть-чуть, mo charaid.

Я сомневалась в нежелании Тенча умирать, да и как его остановить, если он сам того захочет? Возможности помочь ему, если парень выживет, тоже были ограничены.

С другой стороны, я прекрасно понимала, что конкретно Джейми имел в виду под «отключкой», которая также являлась признаком серьезной потери крови. Неизвестно, сколько крови потерял Тенч, пока лежал в реке. Поразительно, что перелом не задел большеберцовые артерии (иначе он бы уже давно умер), однако мелкие сосуды превратились в месиво.

С другой стороны… Делавэр — река довольно холодная, даже в летнее время. Видимо, малые сосуды сжались, метаболизм замедлился, а вода уменьшила повреждения, затушив огонь и охладив обожженную кожу. Я перевязала ногу выше колена, используя бинт вместо жгута — сейчас кровь едва сочилась, поэтому сильно затягивать повязку я не стала.

И правда, ожоги оказались не такими уж серьезными. Рубаха Тенча была расстегнута, но на груди и руках не осталось волдырей. Лицо и голова, конечно, получили заметные повреждения, хотя ожоги третьей степени, как я и подозревала, обнаружились только на нескольких квадратных дюймах скальпа, в основном кожа просто покраснела и вздулась пузырями. Все это очень болезненно, не спорю, однако не угрожает жизни. Нападавшие вряд ли намеревались убить Тенча, хотя у них почти получилось.

— «Шапка из дегтя» — так называют эту пытку, — тихо сказал Джейми, когда мы отошли к окну. — Я такого раньше не видел, мне рассказывали. — Поджав губы, он качнул головой и взял кувшин. — Хочешь воды, саксоночка?

— Нет. Хотя погоди, давай. — В соответствии с традициями тех времен окно было плотно закрыто, и в комнате стояла духота. Я забрала у Джейми кувшин. — Сможешь открыть?

Джейми начал борьбу: окно плотно засело в раме, дерево за многие годы набухло от влажности.

— Что насчет ноги? — спросил он, стоя спиной ко мне. — Придется ее отрезать?

У воды был выдохшийся, землистый запах.

— Да, — со вздохом ответила я. Слова Джейми звучали так прозаично, что я наконец осмелилась твердо принять это решение, над которым раздумывала с тех самых пор, как только увидела ногу Тенча. Ее не спасли бы даже в современной больнице с переливанием крови и анестезией, а мне, Господи, хотя бы эфир достать! Я прикусила губу и присмотрелась к Тенчу — дышит ли. Крошечная часть меня с коварством надеялась, что он уже умер, однако Тенч был жив.

Послышались шаги на лестнице, и в комнату вернулись Пегги, прижимая к груди квадратный стеклянный флакон, и ее слуга с настольным фонарем и огромным канделябром в руках. Оба с тревогой глянули в сторону кровати, затем на меня, в их глазах читался немой вопрос: «Он умер?»