Нана и Мохан. После сумерек богов (СИ)

— Пристало ли женщине роптать на супружескую жизнь и мужа? — нахмурился Шива.

— Не пристало. Но Нергал не позволил мне строить этот раёк.

— Что плохого он видел в рае для чистых и благородных душ?

— То, что он сам не мог создать этот рай. Не было дано. Он не смог бы простить женщине то, что она что-то сумела, что не умел он сам.

— Не понимаю! — глаза Шивы округлились. — Не понимаю! Что плохого в том, что жена способна на что-то, на что не способен ты сам?

— Нергал считал унижением, если женщина, его жена, в чём-то превосходила его.

— Но все боги в чём-то превосходят друг друга, не даром мы разделили обязанности.

— Поначалу мы пытали вдвоём перестроить. И у него ничего, совсем ничего не вышло. А я материализовала несколько маленьких солнц, иллюзию голубого неба, у меня начала прорастать зелёная трава возле ручьёв. Это привело его в ярость, он всё разрушил и запретил мне этим заниматься.

— Да он самодур!

— Может быть… Но мне не пристало роптать на супружескую жизнь и на мужа.

— Но… Кто же знал, что этот Нергал так безумен! Даже мне, с моим третьим глазом это было неизвестно! Что за ярость в нём жила, что за гордыня? Если женщина обладает каким-то талантом или способностями, муж должен гордиться этим! И даже наоборот, помочь своей жене проявить их, даже если они сидят в ней глубоко…

Эрешкигаль вынула трубку изо рта и пристально посмотрела в лицо Шивы, как бы изучая его красивые, но грубоватые и не совсем правильные черты.

— Значит, ты считаешь, что муж должен гордиться способностями жены? А если они окажутся выше способностей мужа, как он переживёт такое унижение?

— Для мужчины, имеющего чувство собственного достоинства, это не должно стать унижением. Каждому своё. Муж и жена — единое целое. Всё, что принадлежит одному, принадлежит и другому. Если один достиг славы и успехов, это перейдёт и на другого, как будто это достигнуто вдвоём. Но дело даже не в этом. Я говорю это не к тому, что муж обязан поощрять проявление талантов и способностей жены, потому что хотел бы, чтобы половина её славы и успеха достались ему, вовсе нет. Благородный муж помогает проявиться способностям жены, потому что если это не случится, её способности, не нашедшие применения, начнут угнетать её и лишат счастья. Как жаль, что она этого не поняла…

— Ты о ком говоришь?

— О жене, с которой мы расстались не так давно. О Парвати.

— Ты расстался со своей женой?

— Правильнее было бы сказать, что это она ушла от меня. Всплыли обиды прошлого. Когда-то я целенаправленно не защитил её от полчища демонов, потому что знал точно: она справится сама. Это было необходимо, чтобы в ней проснулась Кали, способная уничтожать демонов. Она произошла от богов, но была смертной, а став моей женой, обрела божественность. В ней дремали колоссальные силы. Не прояви она их тогда, в битве с демонами, не выполни предназначения, кто знает, что бы сотворила эта сила с ней самой? Я пытался втолковывать ей это. Я твердил, что следил за ходом битвы с демонами, не справься она сама, я бы пришёл к ней на помощь. А она ответила: «Может и так. Я не спорю, это воля судьбы, что именно ты стал причиной проявления моей силы. Но кто теперь вернёт мне мою слабость? Став слишком сильной, я перестала ощущать свою женственность. Может, ты и не виноват в этом, ты был всего лишь орудием судьбы, но каждый раз, когда я гляжу на тебя, я вспоминаю о том, что ты стал причиной этому.»

— Она такая же безумная, как Нергал…

— Она не безумна. Вероятно, хоть мы и были предназначены друг другу сценарием судьбы, но не мы выбрали друг друга.

====== Часть 33 ======

Ведя беседу, они не заметили, как за их спинами появились Нана и Мохан.

Но тут особенное явление внезапно отвлекло внимание богов.

Небо, полуденное небо было синее, чистое, без единого облачка. И внезапно его безупречную синеву распороло нечто бесформенно-сверкающее, с розовым оттенком, рассыпавшееся на тысячи ослепительных искр. Можно было подумать, что это праздничный салют, но он проходил беззвучно, а главное, необычные флюиды исходили от этого.

— Как всё это странно! — промолвил Мохан.

Шива и Эрешкигаль поднялись со ступеней и повернулись лицами к Нане и Мохану.

— Вот, Нана, это ещё один бог из Тримурти и зовут его Шива, — произнёс Мохан, поворачивая лицо к Нане и указывая ладонью на Шиву, — а тебя он знает, кто ты, ведь он был со мной рядом, когда я пытался с тобой познакомиться.

Нана и Шива, улыбнувшись, отвесили друг другу приветственные поклоны.

— Мой привет благому богу, одному из правителей Тримурти.

— Мой привет, великая многопочитаемая богиня любви олимпийского и месопамского пантеона.

Однако, долго обмениваться любезностями не пришлось. Явление в небе повторилось многократно: снова и снова небо рождало нечто сверкающе-бесформенное, разрывающееся на искры, как падающие миллионы звёзд.

— Шива, — обратился Мохан к другу, — с твоим третьим глазом ты способен быстрее других понять, что бы значило то, что происходит в небе.

— Да, да, конечно, — пробормотал Махадев и, прикрыв глаза, расставил руки в разные стороны, ладонями вверх.