Нана и Мохан. После сумерек богов (СИ)

— И что, одумалась?

— Вроде бы, поначалу — да. Даже не стала прогонять Гаятри, хотя Брахма сам предоставил ей право решать, останется Гаятри или нет. Сарасвати даже раскаялась и это было так красиво. Но потом снова стала поступать по-своему, а все обязанности жены, кроме постели, свалила на беднягу Гаятри. Получилось, что взяв вторую жены, Брахма сыграл на руку первой своенравной жене, а не поставил её на место раз и навсегда.

— Выходит, двоежёнство — не выход, — со злорадством в голосе прокомментировала Нана.

— Да и к тому же, виноватым остался Брахма. После сумерек обе жены от него отреклись и сочли себя обиженными. В том числе и кроткая Гаятри.

— А в нашем пантеоне Гера ушла от Зевса. Добровольно, без силы сценария судьбы женщины не стали бы терпеть таких мужчин, как Брахма или Зевс. Женщине хочется иметь единственного мужчину, любить только одного и быть ему верной, но она вправе рассчитывать и на ответную верность.

— Но ведь у нас-то именно так и будет, — обнимая её обоими руками, проговорил Мохан. — И мы прекрасно выстроим и тот жизненный путь, что предстоит нам даже в цепи смертей и рождений. Мы будем снова и снова встречаться в новых воплощениях и не расстанемся надолго. Пусть мы не будем богами, но у нас будут прекрасные кармы: богатство, здоровье, успех в делах, удача, благополучие.

— Чтобы выстроить такой путь, нужна взаимопомощь других богов. Я на свой пантеон не надеюсь. Если бы ты знал, как они гнусно себя вели перед сумерками! Не все, конечно, но многие поддавались на уговоры Геры и Афины. Знаешь, они возненавидели меня после одного случая с призом для прекраснейшей…

— Яблоко раздора?

— О, ты знаешь эту историю?

— Знаю. Уж о тебе-то я всё узнал из книги Судеб. Мне было всё интересно о тебе.

— Мне не терпится также и о тебе всё узнать! Скорей бы отправиться на этот ваш Кайлас и почитать книгу Судьбы. Но сейчас я хочу кое-что сказать об олимпийцах. Гера мне устроила настоящую травлю! Я чувствовала себя дичью, которую травят гончие! Знаешь, это изнуряет, когда тебе постоянно говорят колкости, в поведении чувствуется пренебрежение и по мелочи тебе доставляют дискомфорт. Кто-то скажет, что это пустяки, но когда пустяков слишком много, это уже превращается в проблему. У меня даже были мысли навсегда покинуть этот гнусный пантеон и уйти в месопотамскую вселенную. Пусть без меня устраивают браки и деторождение, поглядела бы я, как это у них получилось бы хорошо. Эта Гера пыталась заниматься моими делами, тоже заделавшись богиней брака и деторождения. И в результате у всех адептов, что молились ей о браке, супружеская жизнь получалась такая же «счастливая», как у неё с Зевсом, — Нана хихикнула. Мохан улыбнулся в ответ. — А кто просил её о детях, ну, у тех дети получались такие же, как Гефест у Геры, — Нана снова хохотнула. — А вот те, кто просил благословения на брак или рождение детей в моих храмах, у них всё складывалось гораздо лучше. Любит эта Гера пытаться пролезть туда, куда голова не пролазит. Подумать только, настроила против меня Гебу, богиню юности, а ведь раньше мы были в дружбе с этой богиней! Правда, я и сама умею работать с энергией юности, так что сделать меня старше она бы не смогла, но само обращение… Всё было уже тогда нехорошо, а уже теперь, когда их царицей стала Фемида, можно себе представить, во что превратилась атмосфера олимпийского пантеона. Наверняка они каждый день кого-то судят и рыскают в поисках врагов и предателей. Вот какую пользу я могу получить теперь от олимпийцев в том, чтобы получить блага для цепи смертей и рождений?

Мохан взял её руку, погладил.

— Не бойся ничего. Нам обоим поможет мой пантеон. Уж я там ещё имею и уважение и влияние. Да я и сам на многое способен, как один из величайших богов. В моей воле власть, сила, здоровье, богатство, везение и много ещё чего. А в твоей — любовь и красота, одни из величайших сил вселенных. Можешь считать своё положение крепким и надёжным и даже не заботиться о том, что твой пантеон не станет тебе помогать.