Нана и Мохан. После сумерек богов (СИ)

Они ещё поговорили какое-то время, но как бы ни было приятно влюблённым богам проводить время вдвоём, наступила пора других дел. Мохан должен был отправиться в рай, чтобы там приготовить всё к своей свадьбе, а Нана решила отправиться на Кайлас, чтобы прочесть книгу Судьбы и Мохану было необходимо провести её туда.

Они уже собирались переместиться, как услышали странные голоса, доносившиеся с крыльца пансиона и поспешили туда.

====== Часть 32 ======

Оказалось, что пока Нана и Мохан вели милую беседу в комнате, Шива предстал перед Эрешкигаль, сидевшей на ступенях и курившей трубку. Он был в белоснежном костюме и от него исходил тонкий аромат благовоний, великолепный запах которых мог принадлежать только богу, длинные волосы его были аккуратно расчёсаны и лежали чёрными сверкающими волнами на широких плечах. Ему хотелось о чём-нибудь поговорить с богиней подземного царства и заметил ей, что это не достойно женщины и богини — так пропахнуть табаком. Эрешкигаль фыркнула и дёрнула плечом, с которого сполз рукав широкой блузки и оно обнажилось.

— Ума не приложу, почему никому не нравится всё, что я делаю, — проговорила она. — Раньше смертные осуждали меня за то, что они попадают ко мне в подвал и я их там держу. Боги осуждали меня за то, что я имею влияние на демонов и потенциально могу натравить их на богов, если они со мной поссорятся. А теперь меня осуждают за курение!

— И ещё ты пьёшь не в меру. Всё стало ещё хуже с тех пор, как ты отыскала свиту Диониса и слишком много времени проводишь с ними.

— Кое-кому тоже понравилось в этой свите.

— Этот Дионис имеет какое-то влияние на умы, что смог даже меня убедить пить вино. Это не бог — демон!

— В олимпийском пантеоне не было демонов.

— Наверно, их боги слились с ними воедино.

— Ты говоришь, прямо как Невидимка. Он тоже считал демонами всех, кто не он. Впрочем, демоны не так плохи, как кажется многим. Они как дети. Если подолгу с ними беседовать и говорить им о том, что от их выходок человеческий род может исчезнуть и тогда не нужны станут боги и боги примутся за демонов, то это возымеет действие. Я даже знала некоторых демонов, которым было не чуждо сострадание.

— А ведь и в нашей вселенной среди демонов были исключения из правил… — задумчиво произнёс Шива.

— Тогда, может, ты, бог из Тримурти, лучший друг того самого Калки, знаешь ответ, зачем это было нужно, чтобы их не стало? Неужели зло только в них, а не в людях с их пороками?

— Таков был сценарий судьбы и он открылся Вишну. Калка был обязан сделать это.

— Теперь мы свободны от судьбы. Меня страшит это. Вероятно, поэтому я не могу расстаться с дымом от табака ни на секунду — он относительно уравновешивает меня. Я курю даже когда мчусь в гробу по городу.

— Почему именно гроб ты выбрала транспортным средством?

— Потому что иллюзия существования смерти — это самая смешная и безумная иллюзия во всех вселенных. А мне как раз сейчас именно этого и не хватает: безумия и смеха. Уж я точно знаю, что смерти нет и не было никогда. Я видела живые души без тела, пленённые вместе со мной в замкнутом пространстве, они мыслили и у них были чувства. Где же там была смерть, которой все бояться?

Шива удивлённо приподнял брови:

— Кто бы мог подумать, ты — богиня другой вселенной, но как одинаково мы думаем про это!

— Что ж удивительного? — усмехнулась Эрешкигаль, постучав трубкой о ржавые перила крыльца, чтобы выколотить из неё золу и материализуя в ней новый табак и огонь. — Кто имеет дело с иллюзией смерти, тот понимает, что её нет.

— Я тоже так размышлял, когда, невидимый, время от времени присутствовал на кремациях. Похороны… Сколько в этом философии и пищи для размышлений!

Эрешкигаль снова потянула дым и выпустила из ноздрей.

— Когда-то я думала усовершенствовать Иркаллу, — промолвила она, сосредоточено вспоминая, — я думала создать там что-то вроде Элизиума у Аида. Слышала я давно про этого бога. От душ, которые я отпускала в мир живых, чтобы они, полетав в разных уголках земли, приносили мне истории о нём. Так вот, некоторые из них, особо шустренькие, умудрились побывать в Аиде, а потом вернуться ко мне и давай намекать, что-де в других вселенных в загробных мирах чистые души, не совершившие зла, наслаждаются в подземном рае, а не маются наравне с грешниками — не сидят в кромешной тьме и не питаются глиной или подаяниями с могил, как у меня. Я сразу поняла, что камень в мой огород. Я, конечно, разгневалась, я была в ярости. Но потому подумала, что в этом есть рациональное зерно. Если бы я создала подземный раёк с маленьким подземным солнцем, деревцами, цветочками и ручьями и даже завела там кое-каких певчих птичек, бабочек и мелких зверушек, то я и сама могла бы торчать там чаще, чем в своём дворце с огнями в светильниках. Это было бы веселее, право. Я всерьёз думала над этим, копила для этого энергию, планировала, искала подходящий отсек в подземелье. У меня уже было всё готово, я собиралась уже перевернуть всё с ног на голову…

— Что же тебе помешало это осуществить?

— То, что мешало всегда и всему: супружеская жизнь.