Нана и Мохан. После сумерек богов (СИ)

— Я уже люблю эту книгу, если она стала причиной моего счастья. И появится надежда на помощь Шивы, я узнаю, где мой отец. Знаешь, некоторые смертные называли меня дочерью Зевса. Но это их ввела в заблуждение Пандемос. На самом деле я считаю своё происхождение выше, чем от Зевса. Мой отец — небо, а небо это и есть небо, это атмосфера над планетой, без которой не было бы ничего живого и красивого, на этом огромном камне, называемом Землёй. Отец-Небо правил олимпийским пантеоном до тех пор, пока у него не отняли власть. Но он основал другой пантеон — месопотамский и там уж он был правителем и я при нём была настоящей принцессой. Он помогал мне во всём и я всегда ощущала надёжный тыл, как я защищена и даже то, что мне многое позволено и многое мне сойдёт с рук… — Нана озорно улыбнулась.

— Тебе не хватало защиты после того, как ты выбралась из Тартара? Можешь не сомневаться, я буду защищать тебя. Но вот насчёт того, что многое позволено… — Мохан также улыбнулся. — Скажи, дорогая, не тревожат ли тебя мысли о предстоящей свадьбе? Может, ты волнуешься, что жизнь твоя изменится?

— Ничуть не волнуюсь! — засмеялась Нана. — Само собой, что жизнь моя изменится, но ведь к лучшему, несомненно. Наконец, я смогу утонуть в любви, как в этом новом сладком лакомстве, о котором я, хоть это и смешно, узнала только от смертных — в шоколаде!

— Любимая, а разве ты не знаешь, что шоколад на самом деле очень горький?

— Откуда же мне знать? Ты, без сомнения, знаешь больше меня, ты же не спал в эпоху сумерек. Так ты говоришь, шоколад горький?

— Да, какао-бобы очень горьки сами по себе. Только после того, как их обрабатывают и соединяют с сахаром, получается прекрасное лакомство.

— Я слышала от смертных, что шоколад связывают с любовью! — Нана сладко потянулась. — Вот это верно подмечено. Не даром он так понравился мне, богине любви!

Лицо Мохана посерьёзнело. Он он отстранился от Наны, выпрямился на крае кровати, повернул лицо к возлюбленной.

— Нана, — проговорил он, — я знаю, что прежде ты относилась к мужчинам, даже к богам, не только к смертным, как к игрушкам. Ты брала только сладкое, горечь принимать ты не хотела. Но ведь как богиня любви ты должна знать, что выстраивание взаимоотношений — это труд, нелёгкий труд. Может быть и больно и горько, тут надо найти в себе силы не отказаться от любви и суметь за неё побороться.

— Похоже, хоть я и богиня любви, но знаю о ней мало. Я редко кого наделяла настоящей сильной любовью. Когда адепты приходили в мой храм, молились и приносили жертвы, я помогала с удачным браком, но крепкую любовь давала редко. Признаюсь, это было из зависти. Я рассуждала: как же это я, богиня любви, никак не найду свою великую любовь, а смертные получат это? Но даже если я и посылала людям любовь, я редко наблюдала любовные истории. Мне было скучно и грустно, что эти истории не обо мне.

— Значит, нам, богам, придётся любви учиться?

— Я согласна. Конечно, я не могу сказать, что я совсем игнорировала любовь между людьми. У меня были любимцы, которых я особенно выделяла и они навсегда останутся живы в моей памяти. Для них я даже оживляла каменные статуи. Знаешь, однажды меня впечатлила одна пара чуть ли не больше, чем все мои другие избранные. Их звали Орфей и Эвридика. У них была большая красивая любовь, но так недолго… Это было такое горе: девушку укусила змея и всё закончилось смертью. Надо же, ведь не всегда умирают от укусов змей, можно яд отсосать, есть и лекарства от этого. А тут — умерла. Горячо любима, юна, счастлива и из этого счастья вырвала её смерть, нелепая смерть, которой можно было бы и избежать… А её муж… Обычно смертные, потеряв партнёра, молились в моих храмах, чтобы поскорее избавиться от любви к умершему, получить облегчение, забыть быстрее и снова жить, найти нового спутника жизни. А вот Орфей не молился. Более того, он не побоялся отправиться прямо в преисподнюю, чтобы вернуть свою возлюбленную к жизни! Можешь себе вообразить, Мохан? Ведь он очень рисковал. Аид мог сильно разгневаться и наказать весьма сурово. А Орфей так любил, что не побоялся и ведь почти победил… Нет, я даже не могу пересказать, что хоть Аид и согласился отпустить душу его жены, у бедняги так ничего не получилось… — голос Наны задрожал, на глазах выступили слёзы. — Лучше прочти об этом в книге Шивы. Я же могу только сказать, что, похоронив жену, Орфей так и не женился… Любил даже умершую и был верен ей. Как он умер сам — тоже не хочу и вспоминать, больно. Хочу только сказать, — Нана нервно хохотнула, — что я тогда тоже позавидовала этой Эвридике… Подумать только, я, бессмертная богиня любви, позавидовала смертной, ушедшей в царство теней в расцвете лет, потому что эта смертная соприкоснулась с великой любовью, хоть на короткий срок, а я нет! Хотя, почему на короткий? В Элизиуме эта счастливица снова воссоединилась со своим любящим мужем и они уже были неразлучны. Я… Я ведь даже иногда сходила в Элизиум… Чтобы тайком понаблюдать счастье этой пары, умершей для мира живых… — из глаз Наны заструились слёзы.

====== Часть 31 ======