Нагорная проповедь

Такая абсолютная вера не имеет ничего общего с добродушием, которое не способно понять истинную суть другого, поскольку не желает ее видеть и посему делает человека непригодным к плодотворной общественной жизни. Эта вера в человека – отнюдь не преувеличенная и высокопарная убежденность в том, что в каждом скрыто доброе семя. Такую веру приходится сохранять в себе ценой больших усилий, вопреки впечатлениям, свидетельствующим об обратном. Истинная вера в человека – это начальное ощущение Божественной искры во всех людях, оживающее в пробудившемся человеке при попытке установить духовный контакт с ближними. Вызвать это ощущение искусственно невозможно, оно оживает в нас подобно ощущению Бога и внутренне связано с Ним. Верящий в Бога верит и в людей, а неспособный сохранить в себе веру в людей не может непоколебимо верить и в Бога.

Такая вера – вовсе не слепая, она ясновидящая и проницательная. Благодаря интуитивной силе своего изначального чувства она проникает сквозь любые оболочки и слои, постигает подлинную суть человека и, будучи живой, несет на себе отпечаток того величия, что скрыто в самой сердцевине нашего естества. При этом она не закрывает глаза на предопределенность людского несовершенства, напротив, проникнув в суть, ясно видит его. Поэтому воздать должное человеку можно, только когда в него веришь, ибо лишь верой и можно постичь его.

Понять эту истину доступно лишь тому, кто испытал это на себе, кто хоть однажды страдал от подлости и злобы человека, в которого он, несмотря ни на что, продолжал верить, поскольку слишком остро ощущал в нем скрытое и подавленное Божественное величие. Он не станет его осуждать, а попытается понять. И это ему удастся, если он с должным терпением выдержит оказываемое ему сопротивление. Тогда ему станет ясно, что зло в человеке – это проявление внутреннего произвола, неспособности справиться с раздражением, растерянности от столкновения с непривычным и кажущимся непонятным; или же оно представляет собой нарыв, в котором тайно скопилось что-то чуждое человеку, лихорадку внутренних проблем, порождено невыносимыми страданиями из-за тяжелых жизненных условий. Так, к примеру, подозрительность, зависть, капризность и просто неистовое желание разрушать все, что дорого другим, – не что иное, как выражение глубокого недовольства самим собой. Тогда грех обнаруживается как самое что ни на есть запутанное и различное по своим свойствам переплетение всех мыслимых пороков, но в то же время как нечто человеку внутренне абсолютно не присущее и всегда ему противоречащее.

Но испытав подобное и столкнувшись очередной раз с человеческим злом, мы будем видеть в нем непостижимую загадку и недоумевать по этому поводу до тех пор, пока не различим в этой тайне некую болезнь. И тогда при любых обстоятельствах мы станем верить в человека, даже если еще не разобрались в нем. Как врач, желающий помочь больному, обязан верить в живительные силы природы, так и мы должны верить в дремлющие в каждом человеке превосходящие силы изначального естества, которое нужно только освободить – и тогда начнется возрождение. Отрекаться от кого-либо мы не вправе, никого нельзя считать безнадежно пропащим.

Испытав подобное и постоянно находя тому подтверждение, мы прозреем, и нам откроется скрытая реальность всего человеческого, таящаяся за его искаженным обликом. И нам откроются прежде не различимые во мраке ночи закономерности, озаренные светом Отца, Который неизменно верит в людей и поэтому их не судит, а неустанно ищет связи с ними, дабы могли они искупить проклятие греха.

Такая вера в человека живет в каждом, кто встречается на нашем пути, она – основа истинной общественной жизни. Ведь на этой вере зиждится признание равенства всех людей. Именно в ней содержится глубокое уважение к личности и ее праву на индивидуальность. Из такой веры вырастает живое понимание основных черт сути человека и его жизни. Из нее возникает непосредственная личная связь с его невидимой жизнью в самом себе. Эта вера становится источником распознающей любви, способной вынести все и наделяющей нас даром примиряться с ближним и оказывать ему поддержку. Это – основополагающие условия подлинной общественной жизни, когда люди, дополняя друг друга, взаимно помогают в жизненном становлении.