Наедине

Я смотрю на Миху с затаенной надеждой на то, что он, в отличие от меня, сумеет найти толковое объяснение этой картине, и в свою очередь поможет с этим мне самой. Но он не спешит приходить мне на помощь. Он останавливается ко мне вполоборота, странным взглядом смотрит себе под ноги и говорит негромко, каким-то совсем незнакомым мне голосом:

— Извини, я не разувался.

И я машинально опускаю глаза вниз, на свои мокрые кроссовки.

Он подходит ко мне ближе и дружески кладет ладонь на мое плечо:

— Пока.

Миха проходит мимо меня обратно к входной двери, которая захлопывается за ним с негромким стуком. И только теперь я выдыхаю. С ненавистью смотрю на злосчастную корзину и ее разбросанное содержимое, после чего иду в прихожую и только теперь последовательно запираю все свои замки. Внутри меня странная гулкая пустота, которую вряд ли возможно чем-то заполнить. Я прислоняюсь спиной к двери и просто съезжаю вниз по твердой поверхности.

Глава 13. НОЧЬ РАЗОБЛАЧАЕТ ДЕНЬ

Миха

За моей спиной отчетливо хлопает тяжелая подъездная дверь, а вместе с ней обрывается и шаткая возможность вернуться обратно в квартиру на пятом этаже, хотя я бы все равно ею не воспользовался. Вдыхаю полной грудью свежий воздух и не могу сдержать смеха, вспоминая, как меня торкнуло при виде цветочной корзины и бессчетного количества выщипанных темно-красных лепестков, разбросанных по всей комнате. Ощущения были не из приятных, что-то сродни внезапному душу из ледяной воды, но я хотя бы вернул себе способность соображать, что было вовсе не лишним. Потому что к тому моменту, как проклятая корзина встала перед моим взором непреодолимым, отрезвляющим препятствием, я мало что соображал, мой хваленый самоконтроль не справлялся с нагрузкой, трещал по швам, и надолго бы его точно не хватило.

Я чувствовал себя озабоченным извращенцем. Вместо того, чтобы в полной мере проникнуться пугающим количеством психологических заморочек в голове Серафимы и либо отступить, либо, плюнув на здравый смысл, ввязаться глубже, предложив ей свою помощь, я думал лишь о том, как бы ее поцеловать. И хотя она была так близко, что стоило только протянуть ладонь, смять ее темные волосы и наверняка узнать, какие нотки имеет вкус безумия, я все еще не мог избавиться от мысли, что любое неосторожное движение с моей стороны способно спугнуть ее. А это уже было бы совсем другое. Не то же самое. Поэтому я, сцепив зубы, стоял перед ней неподвижно, позволяя делать с собой эти странные вещи, хотя держаться, изображая фальшивую оловянную стойкость, было чертовски трудно. При всей своей внешней скованности, Серафима мастерски испытывала скудные запасы моей прочности.

Несмотря на то, что она сама всячески меня провоцировала, вроде как проверяя на наличие второго дна, я не был уверен, что правильно понимаю ее странные выходки. И все же намеренно потащился за ней следом, догадываясь, что вряд ли это может обернуться чем-то хорошим. Но мне по большему счету было плевать, и, кажется, ей тоже. Что-то происходило вне зависимости от наших желаний, и думаю, в тот момент мы оба так или иначе это ощущали.

Мне казалось, я знаю ее большую часть своей жизни. Между нами не было абсолютно ничего общего ровно до той секунды, как я, заплутав, случайно увидел ее в Клубе Почитателей тлена, а вскоре моя рука попала под лезвие ее ножа. Та история вышла короткой, но впечатляющей, хотя и отложилась в памяти неровными кровавыми штрихами, нарастающей болью и полнейшим непринятием. Впоследствии я все никак не мог понять, для чего мне вообще нужно было столкнуться с ней в тот глухой вечер, с какой стати ее опасливые взгляды оказали на меня эффект красной тряпки, задвинув способность соображать здраво, и почему даже по прошествии времени она никак не желает убраться вон из моей головы. Более того, мыслей о ней становится все больше и больше. Я даже пытался найти ответы, намеренно вытравливал ее образ из памяти, сжигал, как вредный вирус, но в конечном итоге вдруг оказалось, что до встречи с Серафимой я словно проигрывал чужую, никогда по настоящему не принадлежавшую мне роль. От безнадежной скуки смотрел пленку с записанным на ней фильмом про неудачника, для которого смысл жизни скрывался в отдельных, не связанных друг с другом моментах. Зато теперь, когда я доподлинно знаю о том, что могу в любой момент прийти в Клуб Почитателей Тлена и увидеть там Серафиму, а она не только знает меня в лицо, но и все чаще называет меня по имени, все наконец-то становится на свои места.

Во всяком случае, так было, пока я не наткнулся на эту злополучную корзину, давшую нехилый толчок моей буйной фантазии.

* * *