Набег

— Коракша.

Затем, подскочив к своей молчаливой спутнице, сдернула ее с опалубки, подтащила к Айше, толкну-ла на землю, постучала по всклокоченой макушке:

— Тая — коракша!

Айша поняла: их обеих называли воронами, на языке этих людей — коракшами. Меж тем новая зна-комица осмелела. Длинные цепкие пальцы схватили болотницу за локоть, потащили вниз, призывая сесть. Не сопротивляясь, она опустилась на землю. Коракша плюхнулась рядом. От нее жутко воняло — то ли гнилью, то ли прелым жиром.

— Кайра... — она коснулась кончиком пальца Ай-шиного плеча, затем быстро показала двумя пальца-ми другой руки бегущего человека.

— Коракша... — палец переместился к ее глазам. Она покрутила головой, делая вид, что вглядывается. Затем, изобразив, словно только что увидела «бегуще-го человека», выпучила глаза, отшатнулась, замаха-ла руками, словно крыльями:

— Кар-р-р, кар-р-р-р, кар-р-р-р!

Айша кивнула. Все становилось на свои места. Эти две женщины-вороны должны были охранять де-ревню, предупреждая о появлении чужих. Но чужи-ми здесь считали людей, а болотница казалась им кошкой или нелюдью из рода Кошки. Для столь странного домысла было две причины. Во-первых, люди никогда не входили в деревню духов по доброй воле, а Айша вошла, значит, она не человек. Во-вто-рых, ее глаза походили на кошачьи, и она знала древний язык духов, который был известен лишь зве-рям и нежитям. Поднимать тревогу из-за приблуд-ной кошки было глупо. Во всяком случае, так решили обе охранницы...

Оставалось непонятным лишь, где попрятались остальные жители.

Сидя напротив гостьи, коракша перебирала ко-мочки меха, выжидающе смотрела на Айшу. Болот-нице вспомнился рассказ про другого Коракшу, того, который стал убийцей ее Бьерна, про то, как духи дали ему новую жизнь. Должно быть, свое имя он тоже получил в одной из таких деревень. Перед гла-зами болотницы возникло его лицо — жесткие круг-лые глаза, широкие скулы, острый нос. Он на самом деле напоминал ворона...

Вторая женщина поднялась, пошла к воротам. Подойдя, слегка прикрыла створы, села на задницу, согнув колени и привалившись к одной из створок спиной. Вылезшее из облаков солнце мазнуло лучом ее по лицу, задрожало блеском в волосах. Женщина поморщилась.

Сидящая подле Айши коракша поднесла к губам раскрытую ладонь, выставив пальцы к небу, дунула, словно пытаясь загасить солнце.

— Мартри, вурды, айсы, ухути... — перечисляя, она обводила рукой деревенские дома. Взгляд Айши следил за ее пальцами, натыкался на выставленные у домов колья.

«Мартри...» — с кола, подле самой большой и на вид самой крепкой избы с двумя поднимающимися над землей венцами на болотницу взирал пустыми глазницами череп медведя.

«Вурды...» — с другого кола, у другой избы, ска-лился череп волка.

«Айсы...» — изба лис.

«Ухути...» — совы...

Все — ночные жители леса, те, что появляются, когда гаснет солнце...

Так вот куда запропастились жители деревни! Айша улыбнулась, перехватила руку коракши, опустила ее. Потом дотронулась до темного синяка на ее оголившемся плече, вопросительно приподня-ла брови.

— Мартри, — коракша развела руки, показывая ог-ромного медведя. Потом принялась медленно сводить их вместе, приговаривая: — Вурды, айсы, ухути...

Оставив между ладонями совсем крошечный зазор, вздохнула:

— Коракша...

Обреченно пожала плечами. Помолчала, потом, вспомнив что-то, повеселела, хлопнула в ладоши, дву-мя пальцами показала нечто совсем маленькое:

— Аии.

Болотница не понимала.

Аии, — коракша развеселилась, оскалила обто-ченные зубы, постучала по ним ногтем. — Аии...

Видя, что пришлая «кошка» не может догадаться, вскочила, схватила ее за руку, потащила за собой, ку-да-то за избы.

Они миновали большую «медвежью» избу, про-скользнули мимо «волчьей», из приоткрытой двери которой раздавался громкий мужской храп, завер-нули за «лисью».

После широкого и чистого деревенского двора от-крывшийся перед Айшей круглый дворик выглядел маленьким и грязным. Откуда-то жутко пахло гни-лым мясом, над стоящим посреди дворика железным чаном кружились мухи. Садились на края, ползали по ним, налезая друг на друга и поблескивая на солнце синими крыльями. Чан был пуст, но в засохшей по его краям корке Айша признала кровь. В углу двора, там, где задняя стена «лисьего» дома утопала в ста-рых лопухах, валялись похожие на колья палки с от-точенными концами, рваные лохмотья одежды, чей-то сапог с ободранным голенищем...

Болотницу замутило. Она остановилась, вырвала руку. Коракша отпустила ее, разбрасывая босыми но-гами попадающиеся по пути еловые ветки, устилав-шие часть двора, подбежала к большому, выструган-ному из дерева кругу. Круг лежал посреди двора, недалеко от чана. Вцепившись в его край обеими ру-ками, коракша оттащила его в сторону и победонос-но ткнула пальцем в разверзшуюся под ним яму:

— А-и-и!

Болотница подошла.