Набег

Проскользнув мимо щели, из которой лилось лас-ковое тепло, бонд пересек двор, толкнул плечом дверь конюшни. В ноздри ему ударил пряный, жаркий аро-мат сена и лошадиного пота. В темноте, почуяв чужа-ка, всхрапывали лошади, переминались, гулко стуча копытами. Привыкая к сумраку, Сигурд вытянул руку и нащупал балку стойла. Перебирая по ней ру-ками, бонд медленно двинулся вперед. В темноте он различал очертания загонов, светлые пучки сена па полу, что-то белое справа от выстроившихся в ряд загородок.

— Айша! — Сигурд остановился в ожидании. Серд-це у него в груди гулко отсчитывало удары, капля пота соскользнула на шею. Здесь, в духоте и темени, среди шорохов и шепотков невидимых глазу духов, имя колдуньи звучало зловеще.

Ответа не было.

Желание уйти настойчиво погнало бонда назад к дверям.

— Айша! — вновь позвал он.

Что-то легкое и прохладное коснулось его обна-женной до локтя руки.

Вздрогнув, бонд обернулся. Колдунья стояла пря-мо перед ним — худая, бледная, с распущенными чер-ными волосами. Огромные кошачьи глаза испытующе взирали на бонда. Сигурд вдруг забыл, зачем пожало-вал к ней. Слова, которые еще недавно так ловко укла-дывались у него в голове, не шли на язык. Словно кто-то перепутал их, превратив в мешанину никчемных звуков.

— Не бойся. — Голос колдуньи наполнил конюш-ню прохладой, сбросил с Сигурда невидимые путы.

— Я не боюсь, — прошептал он.

Ведьма повернулась к нему спиной. Длинные во-лосы взметнулись, одна из прядей скользнула по пле-чу Сигурда.

— Идем, — позвала она, и Сигурд пошел, так же послушно, как недавно шел за ней рыжий жеребец.

Тонкая фигурка проскользнула между двух длин-ных загонов, миновала третий и остановилась перед распахнутой дверью четвертого.

— Смотри. — Ведьма вытянула к двери худую руку.

Сигурд заглянул в пустое стойло. В кормушке лежала свежая охапка сена, на полу дымилась куча навоза. Совсем недавно в этом стойле была лошадь. Догадка, пришедшая на ум бонду, окончательно раз-веяла его страхи.

— Ты его выпустила?! — воскликнул он.

Айша молча склонила голову набок, повернулась, показывая Сигурду левую щеку. Она была в чем-то из-мазана. Бонд потянулся к грязному пятну, осторожно провел по нему пальцем. Страх вернулся новым, непо-нятным ему чувством. Теперь он больше всего боялся разрушить понимание, молчанием связывающее его с маленькой белокожей женщиной Бьерна. Но Айша не отшатнулась, лишь закусила нижнюю губу, словно от боли. Сигурд почувствовал шероховатость неглубокой, но широкой ссадины, быстро убрал руку.

— Конь? — никогда еще в его голосе не было столь-ко гнева. Останься рыжий жеребец в своем стойле, Си-гурд, не задумываясь, ударил бы его.

— Нет, — колдунья печально улыбнулась. — На меня напал тот, кто его увел. Я даже не успела про-снуться. А когда очнулась, коня уже не было. Ты ви-дел, кто его увел?

— Нет.

Улыбка, на миг осветившая ее лицо, исчезла, гла-за стали печальными.

— А ведь скажут, что это сделала я.

— Но... — попытался возразить Сигурд. Ему вдруг пришло в голову, что Айша вполне могла обвинить его в нападении и воровстве. Захотелось оправдаться, но он не знал как...

— Ты же подумал, что это я его выпустила? Так подумают и другие. А тем, кто не захочет так думать, помогут те, кто увел коня. Тише!.. — Она внезапно за-молчала, приложила палец к губам, попятилась. Не-вольно Сигурд пригнулся, прячась за загородкой опус-тевшего стойла. Снаружи, за воротами конюшни, за-шаркали чьи-то шаги.

— Хоть бы раз заперли, как положено, мать твою-! выругался кто-то. И тут же покаянно выдохнул:— Прости меня, Господи.

В дверной щели промелькнул свет факела, скрип-нули затворяемые чьей-то рукой створки. Стало со-всем темно. Сквозь прелые тяжелые запахи до Сигур-да долетел свежий травный аромат. Айша была совсем рядом, он чуял ее дыхание, биение ее сердца. Кровь ударила бонду в голову, зашумела в ушах.

— А что ты делал здесь, на конюшне? Зачем при-шел? — Вопрос отрезвил Сигурда. Сдерживая стон раз-очарования, он впился ногтями в деревянную балку.

Все-таки Айша подозревала его...

— Хотел предупредить, — глухо пробормотал он.— Проверить...

Объяснения давались с трудом. Он шел к малень-кой колдунье сказать, что здесь у нее слишком много врагов, что его томит неясное предчувствие беды и что история с рыжим конем не окончится просто так. Он хотел предупредить, что отец Ансгарий наверняка за-таил обиду на осмелившуюся возражать ему гостью, что Ингия называет ее посланницей ада, Гюда нена-видит, а монахи считают ведьмой.

— Поздно, — коротко сказала колдунья, и Сигур-ду стало нечего объяснять.

Он тяжело сполз по стене, сел на корточки, сжал ладонями виски.

— Тебя обвинят в краже. Этот конь — подарок их короля. Монахи изгонят тебя, а люди графа поймают и накажут.

— Как в этих землях наказывают воров? — Она присела рядом, по-детски обхватила руками острые коленки. Теперь в ней совсем ничего не осталось от той ведьмы, которой боялись глупые бабы Каупанга.

— Не знаю. Отрубят руку. Убьют. Не знаю., Мысли Сигурда метались пойманными в ловушку мышами, путались.