На веки вечные

...Через несколько дней после получения боевой тех­ники танковый батальон вытянулся в колонну для мар­ша. Командир ремонтного взвода воентехник Шилов ждал выхода последней машины, чтобы пристроиться в хвост — так сказать, технически замкнуть колонну. Но машина почему-то не двигалась.

Почему стоим? Чей танк? — услышал он строгий голос Гладченко.

Не заводится двигатель! — доложил механик-во­дитель.

Сейчас проверим, товарищ капитан,— подбежал к машине Шилов. Мигом распорядился: — Старшина Фомичев! На машину — и страви воздух из системы пи­тания.

Командир ремонтного отделения ловко вскочил на танк.

Товарищ лейтенант, башню на борт! — крикнул он внутрь машины.— Механик, качай воздух!

Едва башня освободила надмоторный люк, Фомичев сразу же открыл крышку и стравил воздух из насоса высокого давления.

Заводи! — скомандовал он механику-водителю.

Двигатель заработал.

—На устранение неисправности затрачено три ми­нуты. Это весьма похвально,— сказал комбат и засунул в карман гимнастерки танковые часы. Он пожал руку старшине Фомичеву.— Благодарю и вас,— добавил, об­ращаясь к Шилову.

Марш прошел без остановок. Все машины сосредото­чились недалеко от берега Дона, в лесу, в двух кило­метрах от Зимовской. Лишь один Т-34 с полкилометра не дотянул.

Иванов, что с машиной? — спросил Шилов у ме­ханика-водителя.

Барахлит левый бортовой. Берешь рычаг на себя, а его рывками тянет обратно. Не удержишь…

Дальше можешь не рассказывать. Разрушился выжимной подшипник бортового фрикциона. Потому что смазки нет, понятно?

Понятно,— виновато ответил молодой, из попол­нения, механик-водитель.

Помпотех батальона Бондаренко, который стоял тут же и все слышал, тяжело выдавил:

За такие делишки военный трибунал полагается.

Кого это собираетесь под трибунал? — поинтере­совался подошедший помпотех бригады Кисленко.

Бондаренко доложил о случившемся и констатиро­вал— как аксиому высказал:

Все это произошло из-за халатности экипажа!

Сомнений в этом нет,— спокойно проговорил Кис­ленко.— Но есть вопрос: кто должен контролировать работу ваших экипажей по подготовке техники, если не помпотех роты Каток и не вы, товарищ Бондаренко? Так что налицо и ваше упущение. Злостью, товарищ Бондаренко, беде не поможешь. Ты ее для фашистов побереги.

Пока шел этот разговор, Шилов велел бригадиру ремонтников Сущенко снять коробку и заменить выжим­ной подшипник левого бортового.

А соберешь — меня позови. Проверю.

Скоро наступит рассвет. Пойдемте в подразделе­ния, проверим техническое состояние машин, — сказал майор Кисленко. — Потребуется — поможем экипажам в работе.

Воентехники зашагали по песку, покрытому пожел­тевшими ивовыми листьями.

Петр Иванович, тут рядом Дон? — спросил уже успокоившийся Бондаренко.

Да, Василий Емельянович, можно сказать, мы шагаем по берегу Тихого Дона. — Майор Кисленко на­брал полную горсть влажного песка и сжал его.— До­стается же этой славной реке! В гражданскую тут нес­лось протяжное «Эскадрон, сабли наголо-о-о!» А теперь вот снова земля ходуном ходит.

Где-то тут, по этим берегам, Гришка Мелехов со своей Аксиньей прогуливался,— сказал Каток.

У них времени для гуляний не особенно много было. А если и гуляли, то не здесь, а в низовьях,— уточ­нил Шилов.

Жалко Аксинью,— глубокомысленно изрек Ка­ток.— Жертва ошибок Григория.

Аксинья — натура сложная и по-своему богатая, с сильным и глубоким чувством,— тоном школьного учи­теля заметил Шилов.

Вот кончится война, и такая же богатая натура, гляди, и тебя попутает, — засмеялся Каток.

Танкисты вышли на берег Дона. Над рекой клубился густой туман. Воентехник Шилов остановился и, к удив­лению своих спутников, тихо, но выразительно запел:

Как ты, батюшка, славный тихий Дон,

Ты кормилец наш, Дон Иванович,

Про тебя лежит слава добрая,

Слава добрая, речь хорошая...

Откуда это, Шилов? — уважительно спросил Кис­ленко.

Так... Старинная казачья песня.

Хорошая песня. Какая-то печально-раздольная, широкая — под стать донским просторам. Мы в граж­данскую войну, когда в этих местах воинство генерала Краснова били, тоже пели про Дон. Правда, другая песня была. Вот послушайте,— и он тихо и плавно запел:

Гудела степь донская

От ветра и огня,

Маруся Бондаренко

Садилась на коня...

Через три часа подполковник Агафонов собрал командный состав бригады на совещание. После ночного марша никто не отдыхал, вид у каждого был усталый.

Начальник штаба, кто из наших находится на правом берегу? — спросил комбриг у майора Алифанова.

Всей работой руководит товарищ Козлов. Вместе с ним наш разведчик Кравченко и начальники штабов батальонов,— доложил майор.

Когда будете готовы к приему техники и людей?

Приказано к утру.