На последнем сеансе

Над кладбищем сверкало солнце, и пролетевшая птица вроде бы хохотнула.

Я посмотрел на небо и подумал: «Как может птица веселиться здесь, и как может здесь так бессовестно сверкать солнце?»

– Что? – спросил Нисим, перехватив мой взгляд.

– Солнце горит, словно шапка на воре! – возмутился я.

Нисим задумчиво поскрёб небритый подбородок.

– Скоро и за нами придут, – сказал он. – Обойти эту территорию никаким манёвром не получится…

Я укоризненно покачал головой:

– Эй, полковник!

На верхней губе Нисима выступили капельки пота.

– Не могу взять себе в толк, отчего, когда начинаешь вроде бы привязываться к жизни, она вдруг от тебя ускользает.

– А ты в это не верь. Изо всех сил прикинься слегка глухим, слегка незрячим…

Нисим устало улыбнулся.

– А ты что – себя обманываешь? – спросил он.

– Стараюсь.

– Получается?

– А ты как думаешь?

– Дзадзен… – прошептал Нисим.

– Что?

– Перед предстоящим боем наш дивизионный инструктор советовал заниматься упражнениями дзадзен. Он считал, что упражнения дзадзен помогают бойцам избавиться от лишних мыслей и позволяют удержать голову в полной пустоте.

– И что же, – спросил я, – дзадзен помогал вам облегчить голову?

Нисим судорожно вздохнул и, сплюнув себе под ноги, направился к воротам (выходу из кладбища).

Я подумал о Дове: «Он ушёл из этой жизни».

Потом подумал о Юдит: «Она ушла из моей жизни».

Во рту я ощутил вкус горечи.

Постояв ещё немного над могилой Дова, я повернул к сектору «И – К».

Там, пробираясь по узким, тесным тропинкам между могилами, я подумал о том, что мои родители с каждым годом всё более и более мертвеют. Вдруг вспомнился знакомый скрипач, который после того, как он похоронил своего брата, никогда больше на кладбище не приходил. Ни разу. «То, – считал он, – что опустили в землю, можно называть чем угодно, но только не моим братом».

В секторе «И – К» могила моей мамы. Я зажёг свечу и попросил:

– Отомри, мама!

В секторе «Л – М» могила моего отца. Поставив свечу, я сказал:

– Отец, я помню!

В траве за оградой кладбища лежала молодая пара. Кажется, они занимались чем-то большим, чем мне показалось сначала (целованием).

«На здоровье, – подумал я. – И всё же… как они могут чувствовать себя тут, да ещё так – прямо, под взором Создателя? Впрочем, возможно, на минутку-другую Его что-то отвлекло, и на эту пару Он сейчас не смотрит…»

Отвернулся и я.

* * *

Однажды трое молодых мужчин привели в дом престарелых пожилую рыхлую женщину.

– Мы сильно заняты, – объяснили они доктору, – а за мамой нужен уход.

– Нужен, – подтвердил доктор, и молодые мужчины женщину оставили.

На третий день женщина, некрасиво покачивая немощным телом, направилась ко мне. Казалось, её кости вот-вот развалятся.

– Корман? – улыбнулась она.

Я насторожился: лицо незнакомое, а вот голос…

– Который сейчас год? – спросила женщина.

– Две тысячи одиннадцатый.

Женщина задумалась.