На подступах к Сталинграду. Издание второе, исправленное

Павел спокойно доехал до края коротенькой улицы, проскочил между холмом с пушкарями и бугром пехотинцев и вывел небольшой экипаж на высокое место правого берега. Откуда его было отчётливо видно с другой стороны неширокой реки.

Парень затормозил, приглушил грохочущий двигатель и глянул вперёд. Он разглядел, что колонна фашистов резво катит к деревне, а от её головы до моста, оставалось не более чем полкилометра.

Люк первой машины оказался открыт, а какой-то танкист высунулся по пояс из башни. Он заметил движение возле станицы, поднял бинокль к глазам и посмотрел на мотоцикл.

При переодевании в немецкую форму, Павел и два седока надвинули каски чуть ли не на нос. Теперь тени от солнца почти целиком закрывали их лица. Заметив, что за ними следят, парень поднял руку над головой и, приветливо улыбаясь, помахал расслабленной кистью. Его жест можно было понять: езжайте сюда, здесь всё в полном порядке.

Потом боец развернулся и медленно, не торопясь, поехал в деревню. Едва мотоцикл, скрылся из виду танкистов, он тут же направился к ближайшему дому, что находился на северной стороне от пыльной дороги.

Павел вкатился в ворота, которые открыли сержант с Константином и встал за массивным сараем, чтобы их не заметили немцы. Он заглушил работавший двигатель, снял с головы тяжёлую каску и сказал своим пассажирам:

— Гаечные ключи и все инструменты лежат в багажнике люльки, который находится сзади. Снимайте ручной пулемёт с этой коляски, берите сошки и коробки с патронами и возвращайтесь к себе. Я побегу доложить лейтенанту. Встретимся уже после боя.

Не дожидаясь, пока два бойца возьмутся за дело, парень спрыгнул на землю. Он вспомнил о том, что на шее висит автомат, и немного замешкался. Ему очень хотелось взять «шмайссер» себе. Однако, Павел решил, что такой многозарядный трофей больше нужен пехоте.

В нём пистолетный патрон, значит, он бьёт не так далеко, как винтовка. Зато в магазине штук тридцать зарядов. Ну, а если дойдёт до ближнего боя, он окажется намного удобнее, чем длинный «винтарь».

Павел снял оружие с шеи, с большим сожалением посмотрел на него и положил на сиденье машины. Не разбирая, которая из винтовок «своя», он взял одну из трёх «мосинок», что сержант предусмотрительно сунул в коляску.

Боец выскочил с «трёхлинейкой» на сельскую улицу и, пригибаясь почти до земли, стрелою рванул на противоположную, южную сторону. На это ушло три или четыре секунды.

Попав во двор ближнего дома, он расстегнул несколько пуговиц и с отвращением, сдёрнул с себя гимнастёрку фашиста-разведчика. Потом, привалился спиною к забору и стащил с ног галифе убитого фрица. Парень свернул всё в плотный комок, широко размахнулся и бросил немецкую форму далеко в огород.

Задыхаясь от быстрого бега, Павел поднялся по откосу на холм и увидел, что весь расчёт уже на местах. Лейтенант лежал у края обрыва, справа от пушки. Он смотрел в бинокль на приближавшихся фрицев, что-то прикидывал и давал команды наводчикам.

Те приникли к визирам и крутили маховички вертикальной и горизонтальной наводки. Два коновода стояли чуть сзади. Они держали боеприпасы в руках, словно спящих младенцев. Оба готовы метнуться к орудию, как только затвор, выплюнет горячую гильзу.

Двигаясь к ящикам, где находились снаряды, Павел бросил взгляд на бугор пехотинцев. С вершины холма парень заметил своих пассажиров, быстро бегущих по траншее к окопу. Один тащил ручной пулемёт «MG 34», второй — три коробки с набитыми лентами. Четвёртую расстрелял проклятый фашист, когда он, у двух больших палисадников, попал в засаду советских солдат.

Парень взял ладонями длинный цилиндр с остроконечной блестящей головкой и вынул его из гнезда деревянного ящика. Он поднял тяжёлую «чушку» и побежал к «дивизионке», стоящей недалеко от него.

Уничтожение танков

Лейтенант Красной армии лежал на краю небольшого обрыва. Лейтенант держал бинокль перед глазами и смотрел на бронеколонну фашистов. Вереница вражеской техники приблизилась к узкой дороге, что тянулась по дамбе. Длинная насыпь пересекала просторную низменность, залитую мутной водою.

Машины растянулись почти на треть километра. Впереди шли несколько уродливых танков, покрытых тёмно-серой бронёй. На каждой «коробке» виднелись светлые пятна от попаданий советских снарядов.

Как и предполагал офицер, всего оказалось восемь машин. Видимо, это было всё, что осталось от роты вражеских «panzer» после недавних боёв. Уцелела лишь половина средних машин «Т-4», а пятёрка их более лёгких собратьев, «Т-2» и «Т-3», погибла в полном составе.

Насколько знал недавний курсант, «четвёрки» несли на себе короткоствольную пушку калибром семьдесят пять миллиметров. Несмотря на огромный размер, снаряд не мог разогнаться в кургузом стволе и обладал очень малой разрушительной силой.