На палачах крови нет. Типы и нравы Ленинградского НКВД

«“Перевал” боролся с пролетарской литературой и критикой, исходя из троцкистского отрицания пролетарской культуры… Установки “Перевала” встречали решительный отпор со стороны марксистской критики. В апреле 1930 года была проведена в завершение всех споров в печати дискуссия о “Перевале” в секции литературы Комакадемии. В резолюции, подводившей итоги дискуссии, платформа “Перевала” квалифицировалась как реакционная, уводящая писателя в сторону от задач литературной и общественной современности».

Тут же, в энциклопедии, приводился длинный список членов группы и названия разоблачающих их статей Л. Авербаха, М. Серебрянского, Р. Мессера и других. Духовный вождь РАППа (Российская ассоциация пролетарских писателей) – племянник Я.М. Свердлова Л. Авербах – и его подручные навешивали политический ярлык на любого литератора, если его взгляды на искусство не совпадали с «рапповскими». Бдительные «авербаховцы» везде и всюду выискивали «классового врага» и клеймили его в печати. Неудивительно, что некоторые из них в 1937–1938 годах служили внештатными литературными консультантами при органах НКВД, по своему разумению направляя карающий меч против давних литературных противников.

Так были арестованы многие ленинградские «перевальцы». На допросах и очных ставках одни во всем «признавались», другие – нет. Состоялся суд, на котором председательствовал печально известный армвоенюрист В.В. Ульрих. Его приговор был окончательным и обжалованию не подлежал…

Эта печальная история с «Перевалом» не имела бы к Н.А. Заболоцкому никакого отношения, если бы не знаменитый процесс 1938 года над «правой оппозицией», возглавляемой Н.И. Бухариным. Как известно, ее участники обвинялись не только в шпионаже, но и в преступной связи с Троцким. Этот «теоретический» посыл о смычке «правых» с троцкистами должен был практически подтверждаться на местах. Поэтому от Лившица и Тагер попутно добивались показаний о некой «группе правых», якобы существующей среди писателей Ленинграда. Такие показания они дали.

Вот что «показал» следствию Лившиц:

«В 1930-31 годах в среде ленинградских писателей началась концентрация части антисоветских элементов около Н.С. Тихонова… Под прикрытием Тихонова Ахматова долго протаскивала переиздание своих реакционных антисоветских произведений. При попустительстве Тихонова в Ленинградском издательстве писателей один за другим выходили порочные, клеветавшие на советскую действительность романы Вагинова… В стихотворном отделе “Звезды”, редактируемом непосредственно Тихоновым, появилась издевательская поэма Заболоцкого “Торжество земледелия”, поднятая на щит, невзирая на свою явную контрреволюционность, Эйхенбаумом и Н. Степановым. Вообще, вся одиозная контрреволюционная фигура Заболоцкого долгое время держалась на признании его Тихоновым».

Показания Лившица «подтверждала» Тагер:

«Вокруг Тихонова Н.С. примерно с 1931 года группировались антисоветски настроенные писатели: Заболоцкий Н.А., Корнилов Б.П., Добычин Л.И., Мандельштам О.Э., Колбасьев С.А… Тихонов и его группа пользовались большим вниманием и поддержкой Бухарина, безотказно печатавшего их литературные произведения на страницах “Известий”. В своей контрреволюционной деятельности группа имела отчетливо правое направление. Произведения ее участников имели контрреволюционный кулацкий характер… Тихонов всячески продвигал в литературу Заболоцкого Н.А., автора ряда антисоветских произведений, Корнилова Б.П., кулацкие произведения которого также хорошо известны… После провала “Торжества земледелия” Тихонов Н.С. и другие участники антисоветской группы немедленно приняли меры к его реабилитации, объявив о “неудаче” Заболоцкого.

В спешном порядке были организованы “покаянные” выступления Заболоцкого. Была опубликована хвалебная статья Зощенко М.М. о Заболоцком. Все названные лица собирались у Тихонова Н.С.».

Эти «показания» Лившица и Тагер, в которых скрупулезно перечислялись поддерживаемые Тихоновым талантливые писатели, были бы обычными претензиями одной литературной группы к другой в борьбе за издательские возможности, если бы не зловещие чужие эпитеты – «антисоветский», «кулацкий», «правый»… Правда, густо замешанная на лжи, приобретала жуткий, мрачный смысл. И, конечно, «одиозная контрреволюционная фигура» Заболоцкого вставала с темных страниц протоколов в полный рост.

Впрочем, это не было неожиданностью для следователей. Литературная судьба поэта отразила трагический конфликт таланта со сталинским временем. Его первая стихотворная книжка «Столбцы» (1929), беспощадно изобразившая фантасмагорический мир наглых дельцов, самодовольных мещан и тупых уродцев, поразила и шокировала «рапповских критиков»: