Ñ

литературные герои, так как социокультурные изменения настолько велики, что

современный читатель не имеет фоновых знаний как обоюдного кода (shared code), на

котором зиждется коммуникация. Комментарий этого рода не просто «переводит» на

современный язык устаревшее слово и не просто объясняет ушедшее из жизни народа

понятие - он контекстуально ориентирован, помогает раскрыть замысел автора, дать

характеристику персонажа, увидеть событие или действующее лицо через призму

описываемого времени, прочитать за текстом, между строк, то, что было известно и

понятно современникам автора.

Приведем примеры:

В о р о т ы н с к и й

Ведь Шуйский, Воротынский...

Легко сказать, природные князья.

Ш у й с к и й

Природные, и Рюриковой крови.

В о р о т ы н с к и й

А слушай, князь, ведь мы б имели право

Наследовать Феодору.

Ш у й с к и й

101

Да, боле,

Чем Годунов.

Ключевое понятие в этом отрывке из драмы Пушкина «Борис Годунов» - это

рюрикова кровь. Комментарий к английскому изданию «Бориса Годунова» объясняет

читателю очень важный момент: каждый русский князь, в отличие от не-князя

Годунова, может по праву крови стать правителем русского народа, так как титул князя

обозначает принадлежность к роду Рюрика, легендарного первого правителя Руси 5.

Знание этого факта раскрывает глаза читателю и на коллизии драмы, и на обиды

«природных, рюриковой крови» князей, и на успехи самозванца, и на дальнейшее, послегодуновское развитие русской истории с Шуйским на троне.

Годунов «приемлет власть», наследуя «могущим Иоаннам» (Ивану Ш и Ивану IV

Грозному) и «ангелу-царю». Современный читатель, не слишком искушенный в

истории черытрехсотлетней давности, не имеет четких культурных представлений о

том, что «ангел-царь» - это царь Федор, слабый, кроткий сын Ивана Грозного, на фоне

которого, по-видимому, было нетрудно заслужить звание ангела.

Приводимые далее отрывки становятся понятными читателю, узнавшему из

комментария о родственных связях Бориса Годунова: его родная сестра - вдовствующая

царица, супруга его предшественника царя Федора, сына Ивана Грозного, а его

собственная жена - дочь печально известного предводителя опричников Малюты

Скуратова 6.

Но месяц уж протек,

Как, затворясь в монастыре с сестрою,

Он кажется покинул всё мирское.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Его сестру напрасно умоляли

Благословить Бориса на державу;

Печальная монахиня-царица,

Как он тверда, как он неумолима.

И далее:

Какая честь для нас, для всей Руси!

Вчерашний раб, татарин, зять Малюты,

Зять палача и сам в душе палач,

Возьмет венец и бармы Мономаха…

После смерти Годунова при восшествии на престол «законного царя» -

Лжедмитрия народ нужно настроить против его предшественника: Московские граждане!

Мир ведает, сколь много вы терпели

Под властию жестокого пришельца:

Опалу, казнь, бесчестие, налоги,

И труд, и глад - всё испытали вы.

Комментатор разъясняет, что «жестокий пришелец» - это ссылка на татарское

происхождение Годунова 7. Становится понятной немедленная реакция народа, сотни

лет страдавшего от татарского ига:

Вязать! Топить! Да здравствует Димитрий!

Да гибнет род Бориса Годунова!

Наиболее распространенное комментирование такого рода - объяснение

устаревших деталей быта, образа жизни, столь хорошо знакомых современникам

Пушкина, но совершенно забытых их потомками. Эти детали весьма существенны для

раскрытия внутреннего и внешнего мира героев, отношения к ним автора, оценок

читателей-современников.

Рассмотрим, например, через «очки» комментария начало истории о станционном

смотрителе:

Находился я в мелком чине, ехал на перекладных и платил прогоны за две лошади.

Многие комментаторы учебных изданий «Повестей Белкина» ограничиваются

лишь переводом на английский язык или вообще не комментирует эту фразу. Однако

современный читатель нуждается в разъяснении системы передвижения пушкинских

времен. Езда на перекладных возможна только на почтовых трактах, по которым

регулярно возили почту с остановками на станциях, где смотрителям предъявляли

подорожную - свидетельство о чине, определявшее положенное количество лошадей.

Прогоны - это плата за проезд, выделенная казной. И, наконец, главное: две лошади

полагались служащим самого низкого звания8. Все вместе эти данные характеризуют и

рассказчика, и отношение к нему смотрителя, доверившего свою историю человеку

именно из низшего, то есть наиболее близкого к нему самому, сословия.

Подобные примеры можно продолжать бесконечно долго, но основная мысль

очевидна: меняется жизнь, меняется и отражающий ее язык, и чем разительнее

перемены, тем нужнее специальные разъяснения (чтобы восстановить «связь времен») и специальный комментарий, восполняющий пробелы в культурных знаниях.