Мы все мертвы

«Тебе всё равно никогда ничего не расскажут».

Джей подошла ближе.

– Права лишь частично, – поморщился отец. – Но я сказал, что всё расскажу тебе, когда мы закончим.

– То есть никогда.

– Неужели ты в нас не веришь?

Джей уже стояла над отцом, который, впрочем, не показывал ни тревожности, ни уже и удивления. У него даже перестали дрожать руки. Он смотрел на неё с совершенно непроницаемым видом. Такое у него было, когда дети на его приёмах начинали бесконтрольно кричать и плакать.

Джей хорошо знала это лицо. Это значило, что он закрывался от неё. И все её попытки пробить эту стену будут тщетными.

– Мы все очень ценим твой вклад. Но я не могу рассказать тебе больше, чем уже сказал. Это важно для нашей семьи и для тебя лично. Доверься мне, дочь, я знаю, как лучше.

Мысленно Джей закричала – от бессилия, от рухнувших надежд и от огромного желания пробить уже эту стену. Но она лишь слабо улыбнулась, сжала кулаки, кивнула и быстро вышла из мастерской.

Опять провал.

«Странно, что тебя это вообще уже удивляет».

Заткнись, заткнись, боже мой, просто заткнись.

* * *

Каждую ночь Джей пыталась запомнить черты Мартина как можно сильнее. Если бы она умела рисовать – она обязательно нарисовала бы его, вырезала его изображение и всегда бы носила где-нибудь в складках одежды. Но она не умела, и приходилось использовать память.

Оттенок цвета глаз, скулы, рот и разновидности его улыбки – всё Джей пыталась изобразить как можно ярче и живее. Словно это способно оживить его, когда она одна (а так было почти всегда).

Маму она не видела давно – и много раз пожалела о том, что не запечатлела в голове её образ сильно-сильно. С Мартином она такой ошибки не сделает.

– Что ты смотришь? – как-то спросил он, когда Джей задумалась и загляделась на него, не замечая времени.

Она тут же покраснела и с улыбкой опустила взгляд.

Тогда Мартин схватил её лицо своими тонкими руками, притянул к себе – она вздрогнула, и он опустил руки.

Какой же дурочкой она себя чувствовала!

– Как твои родители? – сменил он тему.

Вопрос этот оказался ещё более неловким, и Джей мысленно обругала себя за то, что вся её жизнь, все её движения были неуклюжими и неудобными.

– Так себе. Все работают постоянно, бабушка лежит и не встаёт, а маму я уже давно не видела. Я только и делаю, что готовлю, убираю в доме и раздаю всем заказы. Вот так! – выпалила она, не желая врать ещё и Мартину.

Он молчал долго. А когда заговорил, голос его был тихим:

– И вы так и живёте?

– Не всегда. Я вообще, наверное, приёмная дочь. – Джей рассмеялась, лишь бы не было неловкого молчания.

Но Мартин мягко сжал её плечо, отчего она вздрогнула и поёжилась. И конечно, тут же прекратила смеяться.

– Тебе, наверное, очень тяжело.

– Не знаю, – пролепетала Джей, уже готовая расплакаться.

– Ты не должна помогать всем, если плохо тебе.

– Без меня не справятся.

– Это они тебе так говорят?

Тут она не знала, что сказать. Но была уверена, что Мартин просто не знал, как устроена жизнь Крейнов. Не знал и поэтому не мог быть прав.

– Я, конечно, всего не знаю, – продолжил он, не отводя от неё взгляда, – но я вижу, какая ты. Как ты ходишь, как говоришь с людьми. Ты едва не плачешь всегда, и людей избегаешь, всегда говоришь только о своей семье и целительстве. Никогда – о себе. Но я хочу знать, кто ты, кто ты настоящая, потому что… Потому что ты интереснее, чем они.

– Кто я?

– Что ты любишь, а что – терпеть не можешь. О чём мечтаешь. Что чаще ешь, какая погода тебе нравится. Что любишь читать и нравится ли тебе в нашей деревне. Такие вещи.

– Но… зачем тебе всё это? – совершенно искренне спросила Джей, стараясь не смотреть ему в глаза.

Мартин тяжело вздохнул, кладя руку на её второе плечо. Теперь он чуть ли её не обнимал, и она часто задышала, боясь любым неосторожным словом испортить момент.

– Потому что из этих мелочей формируешься ты. И ты – это не твоя семья, а именно… ну, ты. И если тебе нечего про себя сказать… – тут он улыбнулся, – тогда я помогу тебе найти эти вещи. Потому что они в тебе есть, их нужно просто найти.

Джей улыбнулась, ни слова не понимая из его речи, но чувствуя, что происходит что-то хорошее.

– Давай найдём.

За полчаса они установили, что Джей нравится, когда на улице немного холодно, но не слишком, а уж снег, который и без того редко появлялся в их краях, она терпеть не может. Ей нравится чтение – но не вчитываться и не вживаться в чужие истории. Ей, скорее, нравится сам процесс: держать в руках книгу, перелистывать страницы. Нравятся начало и конец историй, но не нравится, когда они начинаются с проблем. Она не любит убираться, но ей приходится это делать ежедневно.

Ей очень нравятся белые поля их деревни, а вот постоянные ветра Джей очень не любит. О чём она мечтает? Наверное, о свободе. Ей нравится это слово, оно слышится и чувствуется хорошо, отдаёт чем-то приятным в теле – но его значение зарыто где-то в детстве, Джей это хорошо понимает.