Мы все мертвы

В последний раз она заходила к Лине в мастерскую ровно неделю назад. С тех пор ей ничего не было нужно – и всю эту неделю она вполне могла лежать и болеть, пока Джей, покорно слушаясь отца, занималась своими делами и не лезла в чужие.

А сестра лежала и страдала.

Лина застонала, и лицо её приобрело зеленоватый оттенок. Она сжала кулаки, покрытые слизью, от которой тоже отдавало зеленью.

И до Джей дошло: даже воздух в этой комнате казался зелёным!

– Меня сейчас стошнит, – пробормотала она и зашагала на выход из комнаты.

Она решила просто выйти ненадолго и подумать, как помочь сестре. Но не успела: в комнату зашёл отец.

Джей скорее почувствовала, чем увидела его присутствие в комнате: громкие неторопливые шаги, запах ели и дыма. Смуглые руки, которыми он размахивал при ходьбе. И наконец лицо, искажённое удивлением и, кажется, лёгким страхом.

Он кинул быстрый взгляд на Джей, прошёл в глубь комнаты и осмотрел Лину, а затем снова подошёл к младшей дочери.

– Ты что здесь делаешь? – спросил он строго, но без злости. Обычная его манера.

Джей сглотнула, предчувствуя тяжёлый разговор. Она покосилась на Лину – бессильную и беззащитную, – и эта картина придала ей сил.

– Это моя сестра!

– И что?

– Я… – «Действительно, и что с того, ведь тебя здесь даже семьёй не считают». – Я имею право знать, что с ней. Она болеет, а ты мне даже не сказал!

– Вот уж не думал, что вы стали лучшими подругами, – пробормотал отец и взял Джей за руку. – Солнышко, ты же знаешь, какие сейчас трудные времена…

Злость в ней нарастала: этими «трудными временами» она была сыта по горло. Отцовские оправдания – одни и те же слова, прикосновения, этот «успокаивающий» тон, с которым он к ней обращался, только когда она бунтовала, – становились малыми камешками, которые и формировали эту злость. Скоро она станет больше её сердца – и души.

– На тебе очень много ответственности. Я вижу, как ты устаёшь, как валишься с ног после каждой уборки. Я просто не мог позволить тебе нервничать и переживать за сестру, хотя я-то знаю, что всё совершенно безопасно и под контролем…

– В смысле безопасно? Ты видишь вообще, как она лежит?! – Джей сверлила отца взглядом: его глаза, лоб, уши, шея… всё её раздражало. Всё становилось потенциальной мишенью. Если бы из её глаз мог литься отравляющий отвар – она давно бы его сотворила.

Только для него.

Джей вырвала у него свою руку.

– Через пару дней она поправится. Наше лечение работает.

– Что это вообще за запах? Откуда у неё на руках слизь? Мы таким раньше не занимались!

«Откуда ты знаешь, чем ОНИ занимались раньше?»

– Ну ты же… Ты ведь не принимала такого активного участия в нашей работе. Ты могла это пропустить. – Отец подмигнул ей и вновь попытался схватить за руку, но Джей вырвалась и в этот раз.

Она ненавидела, когда голос в её голове совпадал со словами отца. Словно жизнь и судьба насмехались над ней. В такие моменты она чувствовала себя самым беспомощным, самым бесполезным существом в мире: был отец, была мать, великая целительница, была Лина… и была она.

Джей, просто Джей. Которая «не принимала такого активного участия в нашей работе».

«В их работе».

– Пожалуйста, давай не будем нервировать твою сестру. Выйдем, подышим свежим воздухом и всё обсудим.

– Я её не оставлю.

– А чем ты ей поможешь? Джей, ну правда – чем?

Отец смотрел на неё самым невинным взглядом на свете.

«Буду охранять её от тебя. Ты же не считаешь меня дурочкой? Не думаешь, что я всерьёз поверю, что она заболела просто так? И лесные запахи, и эта мерзкая слизь здесь ни при чём?»

Но она ничего не сказала.

А правда была в том, что Джей хоть и не верила в свои целительские навыки, но следила за тем, что происходит в семье. Собирала травы и разносила заказы по мастерским. Наблюдала за тем, какими запахами пахнет дом, когда и где обитали новые пауки и почему отец выходил по ночам из комнаты – и, вероятно, куда-то из дома.

Вместе с кем-то.

Джей не позволяла себе всматриваться в фигуры из окна – думала, что нет в этом смысла, но на самом деле не хотела случайно наткнуться на мать. Не хотела давать себе надежду, что мама вновь смогла бы стать… нормальной.

Ей нечего было сказать отцу из этой правды – поэтому она, бросив последний взгляд на Лину и пообещав себе охранять её во что бы то ни стало, тихонько вышла из комнаты.

Отец последовал за ней – но она ускорила шаг. Они шли по коридору, и Джей едва успела заметить бледно-зелёные пятна на деревянных стенах.

– Джей!

Больше всего на свете она не хотела останавливаться – либо уж оставаться с Линой, либо бежать из дома со всех ног.

Но ей пришлось.

Она остановилась прямо перед лестницей, сделала над собой усилие, сжала кулаки так, что костяшки мучительно заныли, и повернулась к отцу, лицо которого выражало самое невинное беспокойство.

– Ты же знаешь, что я не позволю ничему плохому случиться с вами?

Джей захотелось рассмеяться ему в лицо. В этот момент он не был её отцом – он был врагом не хуже леса.

– Оглянись! Куда хуже?