Мы уже там? (ЛП)

– Древняя история, – отвечает Джулия, откидываясь на спинку стула. – Но для меня она совсем свежая. Я изучала промышленный дизайн. Мне всю жизнь не давали покоя стулья. Знаю, звучит глупо, но так и есть. В стуле идеально сочетаются форма и функционал. Мои родители думали, что я свихнулась, но я как-то убедила их оплатить мою учебу в Калифорнии. На дизайнера мебели. Сначала я была полна энтузиазма. Мне было совершенно несвойственно уезжать так далеко от дома. Но я так устала от холода и снега и решила, что капелька солнца может изменить мою жизнь. И вот, я поехала в Лос-Анджелес и жила с подругой бывшей девушки брата. Она была начинающей актрисой, а значит, много сидела дома. Сначала все было потрясающе! Я даже не стала дожидаться конца лета, а сразу с головой нырнула в учебу. Вскоре выяснилось, что нельзя полностью сосредоточиться на стульях. Мне нужно было научиться разрабатывать ложки, ершики для унитаза и термостаты. С математикой у меня не было проблем, зато были проблемы с преподавателями. Они могли за секунду растоптать всю твою жизнь и не дать ни единой подсказки, как все исправить. Я все больше и больше времени проводила в студии с другими фанатичными студентами, которые охраняли свои вожделенные проекты, как дети любимую игрушку. Я начала гулять по городу. Долго. Я не могла пойти домой, потому что там всегда была моя соседка. Солнце невыносимо пекло, и я старалась как можно больше времени проводить под крышей. Но не просто под крышей, а под нейтральной крышей. Я много часов проводила в супермаркетах, бродя от крыла к крылу, набирая продукты и возвращая их назад. Я ходила в боулинг-клубы и в аптеки. Я каталась на автобусах, в которых всю ночь горел свет. Я сидела в автоматических прачечных, потому что когда-то они дарили мне радость. Но теперь шум стиральных машин звучал как грохот пролетающей мимо жизни. И вот однажды я просидела в прачечной слишком долго и женщина, развешивавшая белье в подсобке, – Альма – подошла ко мне и спросила: «Девочка, что ты здесь делаешь?» И я поняла, что не могу ответить. И не может быть ответа. И тогда я поняла, что надо двигаться дальше. У меня были отложены какие-то деньги – немного, но достаточно. Я уже уехала далеко от дома и теперь решила, что не хочу возвращаться. Я выбрала Европу, потому что она далеко от дома и я всегда хотела здесь побывать.

– Ты думала, что здесь будет счастливее, – произносит Элайджа. Джулия мотает головой:

– Вряд ли. Но я решила: если уж мне все равно плохо, пусть мне будет плохо по другим причинам.

– И как, тебе плохо? – спрашивает Дэнни.

– Как ни странно, нет.

Он, как загипнотизированный, смотрит ей в глаза и задает новые и новые вопросы:

– И ты нашла то, что искала?

Секунду Джулия молча смотрит на него, потом разводит руками:

– Я даже не знаю, чего ищу, хотя надеюсь, что узнаю, если вдруг по пути найду это. Иногда мне хочется упростить свою жизнь до чего-то простого и ясного. А иногда – так усложнить ее, чтобы все, к чему я прикасаюсь, становилось так или иначе связанным со мной. Я понимаю, что это очень противоречиво, но тут уж ничего нельзя поделать.

Возвращается официант, ставя в разговоре точку с запятой. Кофе и десерт отвергнуты. Дэнни пытается снова заглянуть Джулии в глаза, но она изучает скатерть, обводя пальцами лежащие на столе приборы. Элайджа прикасается пальцами к ее руке. Он чувствует волнение и смелость. Она поднимает взгляд и не отдергивает руки. Дэнни берет на себя чек.

Снаружи только вступает в свои права ночь. Солнце давно уже село, но итальянцы определяют ночь иначе. Выходя из ресторана, Элайджа и Дэнни по очереди придерживают дверь Джулии. Она бормочет себе под нос благодарности обоим и привстает на цыпочки, когда ночной воздух овевает ее лицо.

– Теперь куда? – спрашивает Дэнни.

Элайджа поражен: он-то думал, что это очевидно.

– Мы пойдем пить кофе, – расплывчато отвечает он.

Дэнни тут же сдувается перед лицом слова «мы», которое его не касается.

– А, – произносит он. – Ну конечно. – Потом: – Дать тебе денег?

– Нет. Спасибо.

Дэнни еще секунду медлит, ожидая, что Джулия тоже что-нибудь скажет. Если она захочет, чтобы он пошел с ними, он пойдет. Но Джулия молчит, переваливаясь с ноги на ногу.

Элайджа хочет спросить брата, чем он займется, но боится, что это прозвучит слишком жестоко.

– Разбудишь меня, когда вернешься, – вместо этого заключает Дэнни. Потом говорит Джулии, что был очень рад знакомству.

– Взаимно, – отвечает она. – Спасибо за ужин. Я уверена, мы скоро встретимся еще раз.

– Конечно.

Дэнни слегка помахивает рукой и спешит удалиться. Пройдя квартал, он оборачивается и видит, что Элайджа и Джулия стоят под тем же фонарем и решают, куда пойдут. Их тела не соприкасаются, чего не скажешь по их лицам. Дэнни разворачивается и идет к отелю.

========== 5. ==========

– По-моему, он приятный, – через несколько минут произносит Джулия.

– Ну, противным я бы его не назвал, – соглашается Элайджа.