Мы уже там? (ЛП)

– Спасибо, – шепчет Элайджа, в очередной раз переводя дыхание.

– Пожалуйста, – отвечает Джулия и целует снова, не успевает он ответить.

Они целуют, гладят и обнимают друг друга, пока не засыпают. Они проснутся на рассвете в объятиях друг друга.

***

Дэнни быстро засыпает и просыпается через два часа. Из каждой щели его сознания сочится тошнота. Какой-то части его хочется сунуть уже два пальца в рот и спать спокойно. Но другая часть помнит, чем он ужинал: телятиной, спаржей, томатно-хлебным супом – и не хочет с этим расставаться. Наконец он решает, что надо бы добыть имбирного эля, душит своего внутреннего скупердяя и совершает налет на минибар. Увы, имбирного эля там нет. Придется довольствоваться «фантой».

– Элайджа, ты спишь?

Дэнни наощупь ищет открывашку и режет палец о крышку. Он по ковру находит путь до ванной и достает из дорожной аптечки четыре таблетки «тиленола». Первая улетает в канализацию, но остальные три достигают цели и растворяются в потоке переслащенной газировки. Дэнни все еще тошнит, но он все равно засыпает.

***

Утром его телефон мигает красным огоньком.

«Встретимся в Уффици, – произносит голос Элайджи. – Мы будем там в одиннадцать».

***

Трава принадлежит Джулии, а идея прийти в музей накурившись – Элайдже. Джулия сворачивает ему косяк, а потом, увидев его счастливую улыбку, дает еще немного с собой. Докурив, они спускаются в лобби, держась за руки. Владелец пансиона желает кивает, желая им доброго утра, они хихикают и улыбаются в ответ. От дверей они несутся вприскочку. На часах одиннадцать-пятнадцать.

***

Дэнни ждет у входа, а потом в очереди. Он ищет глазами брата, пока наконец не сдается. Может, Элайджа уже внутри. Или вообще не придет. Дэнни не в том настроении, чтобы терять время. Он едва выносит, когда теряет его сам, а представлять, что его время транжирит кто-то еще, просто невыносимо. Очередь очень длинная и очень медленно движется. Вокруг стоят американские семьи – непоседливые дети и отчаянно вежливые родители. Стены музея покрыты легким налетом граффити: «KURT 4-EVA», «MARIA DEL MAR 4/4/98», «CLARE 27/03 FRANCESE…TI AMO JUSTIN»…

С одной из американских семей стоит гид-тиран, решившая вымуштровать бессмысленно скачущих детей.

– Скука – дурная привычка, – бормочет она.

Американская мамаша готова убивать взглядом.

Проходит пять минут – Элайджи не видно. Пятнадцать минут – Элайджи нет. Контролер приглашает Дэнни войти, и он не возражает. Он начнет с начала музея и постепенно пройдет его весь. Элайджа наверняка догонит его где-нибудь к середине, даже не осознавая, что опоздал.

========== 8. ==========

Элайджа не удивлен, что брат его не дождался. Да, на самом деле, это и не важно. Элайджа счастлив быть здесь, счастлив быть рядом с Джулией. Он выкурил ровно достаточно, чтобы все казалось очень близко, но не так много, чтобы все отодвинулось в недоступную даль.

Длина очереди удивляет их обоих, но Элайджа тут же удачно завязывает разговор с двумя стоящими впереди австралийками и время пролетает быстро. Море через три дня исполнится сорок, и Джуди с Хелен собираются отвести ее в самых дорогой ресторан Сьены и выпить не меньше четырех бутылок вина. Все они работают секретарями в суде – познакомились в старшей школе и с тех пор вместе идут по жизни. Женщины спрашивают Элайджу и Джулию, как давно они вместе, и Элайджа наслаждается уже тем, что они сочли уместным спросить.

– Целую вечность! – отвечает Джулия, обнимая Элайджу рукой и прижимаясь к нему.

– Лет так триста, не меньше, – добавляет он.

Когда они наконец заходят в Уффици, Элайджу немедленно ошеломляют потолки. Джулии приходится напоминать ему смотреть под ноги. На них с любопытством поглядывает охранник, поэтому Элайджа здоровается, и охранник вдруг перестает сохранять строгий вид.

Вокруг невероятное количество картин, и все с одним и тем же сюжетом. Мария как будто бы накурилась, но младенцы Иисусы все еще выглядят жутковато. Это самый мрачный семейный портрет в истории. Ангелы все на одно лицо, а небо всегда одного и того же оттенка синевы.

– Иди сюда, – шепчет Джулия и тянет Элайджу к первому за день «Благовещению». – Смотри внимательно. Люблю эту сцену. Гавриил рассказывает Марии, что ей предстоит пережить. Каждый художник изображает это по-разному. Этот – вот так.

Элайджа подается поближе. И правда, легкая скука Марии – слишком явно видная на кадрах матери с сыном – испарилась. На этой картине – какого-то Мартини – Мария выглядит потерянной. Она не понимает, что ей говорят. Зато на лице Гавриила застыла мольба. Он знает, что стоит на кону.

– Давай посмотрим все «Благовещения»! – предлагает Элайджа – чуточку слишком громко, чуточку слишком радостно.

– Конечно, – соглашается Джулия.

Элайджа в последний раз оглядывает Марию и Гавриила. Мария подмигивает и говорит, чтобы он шел дальше.

========== 9. ==========