Мы — это мы (СИ)

Из-за огромной разницы в росте меч Эдварда не отсек голову с первого раза, лишь вскрыл горло. К счастью — если только здесь уместно это слово — Эдвард обладал не только невероятной выдержкой, но и прекрасной реакцией.

В миг, когда колени Курда коснулись булыжной мостовой, он вновь взмахнул чудовищным мечом чуть ли не в половину своего роста. Голова приговоренного отлетела в сторону и ударилась в кого-то; поднялся дикий визг и крики. Толпа забесновалась, угрозы и проклятия посыпались на Эдварда со всех сторон.

А тот стоял неподвижно, в черной одежде, с окровавленным мечом в руке, тяжелые красные капли стекали по его щекам, срывались с подбородка. Смуглое лицо посерело, точно обуглившаяся бумага, но оставалось бесстрастным. Не обращая внимания на остервеневшую толпу, он кое-как вытер кровь с лица и, опустив голову, двинулся в обход арки медленной, неловкой поступью совершенно вымотавшегося человека.

Хэл оцепенел, уронив руки. Разум тонул в хаосе безобразных, бессвязных мыслей, они проносились, как облака по небу, и он не мог поймать ни одной. Возмущенные люди, расходясь, толкали его со всех сторон — он не чувствовал, не замечал.

Увиденное перевернуло всю душу, проникло сквозь глаза прямо в мозг, не способный воспринять подобное зрелище. Хэл машинально наблюдал, как с телеги, запряженной черной лошадью, спрыгнул невысокий, кряжистый человек, одетый в черное, как и Эдвард. В руках у него болтались два огромных куска мешковины.

Человек что-то сказал Эдварду, который стоял возле телеги, как истукан, по-прежнему сжимая меч в правой руке. Тот медленно, словно пробуждаясь от кошмарного сна, положил меч в телегу и потащился за отцом — а это, несомненно, был его отец, Свершитель города Вьена.

Но Хэл не обращал на него внимания, он смотрел только на Эдварда. Ему нестерпимо хотелось подойти и что-то сделать, помочь, только вот как? Это же не падение с дерева и даже не поле, которое не успеваешь вспахать...

Что сказать человеку, пережившему подобное, какие найти слова? Да и существуют ли слова для подобного момента?

С помощью отца Эдвард завернул обезглавленное тело в мешковину, та сразу же пропиталась красным. Вдвоем они с огромным трудом затащили сверток на телегу. Потом Свершитель кивнул, и Эдвард покорно поднял голову казненного, завернул в мешковину и ее — так аккуратно и бережно, словно она была еще живая и он мог причинить ей боль неосторожным движением.

При этой мысли Хэл вдруг понял, что больше не выдержит этого зрелища. Он развернулся и на подламывающихся ногах побрел прочь. И тут же остановился, словно наткнувшись на внезапно возникшее чувство вины, как на осязаемое препятствие.

Значит, он тоже сбежит, отвернется? Он не может приблизиться к Эдварду, не может его никак поддержать и ободрить, но хотя бы остаться рядом — это ему по силам. Пусть даже Эдвард ничего не узнает, неважно. Хэл тут, и этого достаточно. Он не такой, как прочие горожане, посмотревшие на казнь и отправившиеся искать новых развлечений.

И Хэл остался на месте. Стоя на самом солнцепеке, наблюдал, как Свершитель увез тело, а Эдвард зачерпнул воды из каменной чаши и, плеснув на кровавую лужу, начал оттирать булыжники соломенным жгутом. Ужасная, тяжкая работа; ему пришлось принести больше десяти ведер прежде, чем на мостовой не осталось ни следа от проведенной казни.

Горожане огибали арку по огромной дуге, никто не приближался ни к ней, ни к одинокой фигуре в черном, которая, стоя на коленях, замывала свернувшуюся кровь.

Хэл вдруг представил, как она проникает в щели между камнями, впитывается в землю, а фонтан-то вот он, рядом, и все из него пьют как ни в чем не бывало. Да он и сам вволю из него напился.

Подкатила тошнота, но желудок был пуст, и Хэл лишь судорожно сглатывал горькую желчь и не уходил уже из чистого упрямства.

Лишь когда Эдвард наконец закончил с уборкой и с пустым ведром в руке двинулся сквозь поспешно расступающуюся толпу, Хэл счел свой долг исполненным. Он проследил за Эдвардом и убедился, что тот свернул в незаметный переулок, ведущий к дому Свершителя. Потом, пошатываясь, отошел к краю улицы и присел на корточки в тени. Только сейчас ощутил, как сильно устал, как болит голова и путаются мысли.

Медленно, с огромным усилием, словно ворочая тяжеленные каменные глыбы, он возвращался к реальности. А она была проста — солнце давно перевалило за полдень, пора домой, Майло наверняка что-то заподозрит, если отец придет с поля один.

Но Хэл еще долго не мог заставить себя тронуться с места. Пытался примириться с увиденным, как-то пристроить его внутри, чтобы оно причиняло поменьше боли и беспокойства, но получалось плохо.

А как же Эдвард, вдруг подумал он, ему наверняка сейчас еще хуже! Теперь понятны слезы госпожи Альмы, понятно, почему она считает, что все кончено... но ведь это не так!