Мут

Тея подыскала им укромное местечко почти под самым водопадом. Там были относительно широкие уступы, подходящие для исполина и Стреллы, а Нетт занял углубление в скале в конце, там, где боковой поток падал в небольшой бассейн. Тут было шумно, но безопасно, так как он был уверен, что вряд ли какое-либо лицо или создание достаточно большого размера, чтобы быть опасным, сможет добраться до него здесь, не миновав при этом исполина. Нетт мог спать спокойно.

Но когда темнота стала полной, он ощутил прикосновение к своему плечу. Нетт подскочил; он не подумал о водных созданиях! Здесь могли быть ядовитые змеи…

Затем до него донёсся голос Теи, мягкий, почти заглушённый рёвом воды:

— Можно составить тебе компанию?

Она добралась по воде, конечно. Нетт протянул руку, и она скользнула в его объятия, как это было и прошлой ночью. Он поцеловал её. Природа взяла своё. Только после того, как они позанимались любовью, он вспомнил, что Мит предсказал это. Маленький краб в это время находился где-то в стенной нише, но теперь он должен был быть удовлетворён своим предвидением. Прошёл только один полный день с момента его предсказания. Нетт посчитал это исключительно хорошим предзнаменованием; на данном этапе ему меньше всего хотелось утратить уверенность в пси-свойствах краба.

Ночью последовала ещё одна передача от Ловки. На этот раз она была сознательной, связной и преднамеренной, и ощущение было таким, словно она обращалась непосредственно к нему, или, вернее, к Гермине, поскольку самого Нетта было труднее вспомнить.

— Гермина, мне нужно верить, что ты вы находитесь в безопасности и каким-то образом можете мне помочь. Если бы я не верила в это, мне не было бы никакого смысла держаться дальше. Я хочу точно рассказать вам, где я нахожусь, и как до меня добраться, и какие вас могут подстерегать опасности, так как я полагаю, что Мит может избежать их лучше, чем я.

Мои похитители — лобо, не несчастные, сбитые с толку, измученные жизнью, с которыми я беседовала, а бездушные, появившиеся много лет назад, научившиеся жить со своей потерей и развившие в себе, в качестве компенсации, исключительную ненависть к КК. Они привезли меня в посёлок внутри горы в кратере потухшего вулкана; здания расположены внутри северного склона таким образом, что солнечные лучи попадают в солнечный коллектор. Это замечательное место с ухоженными садами в самом кратере, почти недоступное, разве только с воздуха. Поэтому мне разрешено свободно бродить по окрестностям. Они подлечили мой нос так, что он отлично зажил, и хорошо меня кормят. Я могла бы даже поправиться, если бы не тревога о будущем. Это больше напоминает пансионат, чем тюрьму. Я не знаю координат этого места, но ты, Гермина, можешь отыскать меня мысленно, если ты вообще принимаешь мои сообщения.

Я здесь не одна. Есть ещё несколько пленников, все они — пси-мутанты. Я содрогаюсь, представляя, что с ними произойдёт. Одна из них — маленькая девочка, десяти земных лет, физически нормальная; её прозвали повелительницей жуков, а зовут Клисти. Она лозоходец, психически восприимчивая к электропроводным веществам, вроде воды или металлов. Другой — старик, известный под именем НЗД; я не знаю, что означают эти инициалы, но думаю, что они отражают его невысокое мнение о себе. Он является замечательным пси-иллюзионистом; он может создать изображение объектов там, где ничего нет. Но его талант носит ошибочный характер, и воплощение никогда не достигает достоверного сходства с действительностью. В целом он славный старик, совершенно безвредный и слегка напоминает распутного старого пса; он стал ко мне заигрывать, и я поставила его на место одним словом. Было похоже, что он просто хотел, чтобы было отмечено, будто он может поладить с женщиной; сомневаюсь, что он действительно добивался успеха. Затем, есть ещё Лидия, чудовищно толстая женщина; она может усилием воли вскипятить кружку с водой, но это занимает больше времени, чем заняло бы при обычном способе, и эти усилия совершенно утомляют её. Таким образом, формально она является пси-мутантом, но с таким же успехом она могла бы считаться нормальной.

В её мыслях наступила пауза, словно Ловка сосредоточивалась для последующего достоверного рассказа. Нетт лежал с Теей в ее объятиях, но его волновала Ловка. Такова была ирония судьбы, поскольку именно Ловку он не мог получить, ни буквально, ни фигурально. Человеческие страсти основывались на абсурде, но они были непреодолимы.