Мут

— Мне не хочется быть ответственным за то, что я навлекаю это на ни в чём не повинных людей, — сказал Нетт. Он посоветовался с Герминой. — Мит говорит, что проецирующим боль является прикованный к постели старик в лачуге, стоящей в центре посёлка; мы можем устранить его, столкнув вместе с домом с уступа в реку. У исполина достаточно сил для этого; вопрос лишь в том, хотим ли мы прибегнуть к такой исключительной мере?

— Нет, — сказала Стрелла. — Преднамеренное убийство калеки вроде этого, чьё пси сходно с моим, — нет.

Тея была согласна с ней.

— Если мы такие же безжалостные убийцы, как остальные, то зачем любому из нас искать спасения из этого приюта? Смерть, которую я наблюдаю вокруг, не является преднамеренной; это естественное насилие, вспыхивающее подобно пожару. Планировать же убийство хладнокровно — нет. Должен быть лучший способ.

Лучшего способа нет, — заверила Гермина Нетта. — Жители посёлка убьют любого, кто появится среди них. У них нет ни капли колебаний по поводу убийства.

Нетт довёл это сообщение до ведома остальных.

— Могу в это поверить, — сказала Стрелла. — Жители моего собственного посёлка точно такие же. Но поскольку нам нужно пройти, мы должны рискнуть. Может, моё собственное пси нейтрализует пси-боль. Зажмите носы! — И она решительно направилась к посёлку.

Она решила принести себя в жертву! Нетт рванулся было за ней, но затем понял, что ничего не может сделать, и остался на месте. Если её пси сработает, блокируя болевое пси, то у них будет время, чтобы проскочить — пока ближайшие жители посёлка будут выведены запахом из строя. Они же смогут пройти стороной, чтобы на них это не повлияло. Но в данную минуту расстояние было самым подходящим.

Осиное гнездо растревожилось. Уродливые мутанты повыскакивали из лачуг.

— Убить! Убить! Убить! — вопили они, протягивая руки к Стрелле.

Её пси-зловоние сработало — но то же произошло и с пси посёлка. Словно гигант ворвался в толпу людей. Мутанты корчась попадали на землю, извиваясь от воздействия двойного пси.

Нетт думал, что жители посёлка окажутся стойкими или привычными к воздействию своей пси-мощи. Это явно оказалось не так; они испытывали на себе её полную силу. Через секунду эффект распространился дальше и подкосил Нетта и тех, кто был с ним. Зловоние и невыносимая боль накрыли их, безусловно более слабые, чем в центре посёлка, но всё же непреодолимые. Нетт пошатнулся, мысленно соскальзывая под уклон, как и накануне. Исполин, похоже, выносил это лучше; Нетт вспомнил, что он был устойчив к пси. Но Тея выскользнула из его рук.

Нетт сохранил достаточно самообладания, чтобы подхватить русалку и не дать ей скатиться с уступа. Он был преисполнен решимости предотвратить предопределённую ей гибель, если это было в человеческих силах. Они рухнули вместе, деля мучения, обнявшись под влиянием зловония, а не наслаждения.

Постепенно этот ужас прекратился. Но жители посёлка также приходили в себя. Они испытывали пси-пытку раньше; они не были к ней устойчивы, но они знали, что эффект был временным и не вызывал никаких телесных повреждений. Нетт неуверенно поднялся на ноги, бережно пристроив Тею — но в это время жители посёлка схватили Стреллу.

Они грубо накинулись на её тело. Увидев, что она не была молодой и аппетитной, они высоко подняли её и сбросили с террасы.

— Нет! — закричал Нетт, зная, что было уже слишком поздно, что предсказание свершилось. Жертва была предопределена, неизбежна. Вместе с ужасом он ощутил и определённое облегчение.

Через мгновение он разобрался в своих эмоциях. Его охватил приступ совершеннейшей ярости. Он обманул Тею, а теперь он обманул и Стреллу, ценой её собственной жизни — из-за бездумной жестокости этих уродов. Возможно, и из-за того, что он сам хотел, чтобы она оказалась жертвой вместо Теи. Он должен был спасти Тею — и поэтому уроды получили Стреллу. Гермина была права: эти дикие животные должны быть уничтожены. Если бы Нетт покончил с ними, быть может, это было бы только на благо.

Нетт бросился вперёд, глухой к крикам протеста Теи. Поселяне как раз возвращались от уступа. Он протаранил ближайшего, с аистиными ногами и горшкообразным туловищем, и отбросил его прочь.

Затем пси-боль снова пронзила Нетта. Но внутренняя психологическая боль Нетта и его отвращение к себе были столь сильными, что он преодолел мнимую физическую боль, которую испытывал. Он издал вопль, рождённый казалось начисто похороненной в нём дикостью, и прыгнул к следующему мутанту — женщине с туловищем, разделённым на сегменты, подобно подъёмному крану. У неё было оружие, кусок металла, заострённый с одного конца наподобие клинка. Нетт схватил эту псевдосаблю, вырвал её из рук женщины и отшвырнул её через уступ.

— Умрите — все вы! — прорычал он, обращая внутреннюю боль на стремительное действие. Он крутанул саблей в сторону следующего, обрубая у него какой-то свисающий придаток.