Муссон

Они остановились только у островов Силли и поприветствовали первый парус, который увидели за два месяца. Это была маленькая открытая рыбацкая лодка с командой из трех человек.

– Какие новости? – окликнул их Том. – Мы восемнадцать месяцев ничего не знаем!

– Война! – раздался ответный крик. – Война с Францией!

Том позвал Эдварда Андерсона и других капитанов на борт «Серафима», чтобы быстро посоветоваться насчет этой войны. Было бы настоящей трагедией завершить такой опасный вояж и тут же, почти дойдя до дома, стать жертвой французских каперов. Хэл как раз прекрасно себя чувствовал и пребывал в достаточно ясном уме, чтобы принять участие в обсуждении, поэтому Том собрал всех в его каюте.

– У нас есть выбор, – сказал он капитанам. – Мы можем остаться в Плимуте, а можем пройти через Английский канал и добраться до устья Темзы.

Андерсон был за Плимут, а Нед Тайлер и Эл Уилсон хотели идти в Лондон. Когда каждый высказал свое мнение, заговорил Том:

– Как только мы дойдем до Блэкуэлла, мы можем переправить свой груз прямо на склады компании, и наши трофеи уже через несколько дней окажутся на аукционах компании.

Он посмотрел на отца, ожидая одобрения. Когда Хэл кивнул, Том продолжил:

– Если мы пойдем в Плимут, мы можем застрять там бог весть на какое время. Я бы сказал, мы в состоянии бросить вызов французским каперам и держать курс на мыс Норт-Форленд.

– Том прав, – сказал Хэл. – Чем скорее мы доставим груз, тем счастливее я буду.

Они вооружили команды и, зарядив пушки и выставив двойные вахты на мачтах, двинулись вверх по Английскому каналу.

Дважды в последующие дни они видели чужие паруса на кораблях, не поднимавших флагов, но похожих на французские. Том сразу подавал флагами сигнал кораблям сблизиться, и чужаки уходили в сторону, удаляясь на восток, где сразу за горизонтом скрывался берег Франции.

За два часа до рассвета они обогнули Норт-Форленд, а к полудню прошли мимо Ширнесса. И в сиянии зимнего дня все четыре корабля пришвартовались у причалов компании на реке. До того как спустили сходни, Том через узкое пространство воды закричал агенту компании, что ждал на пристани, чтобы приветствовать их:

– Пошлите сообщение лорду Чайлдсу, что у нас очень большие трофеи! Он должен немедленно приехать!

За два часа до полуночи карета Чайлдса в сопровождении двух верховых, расчищавших перед ним дорогу, с зажженными боковыми фонарями с грохотом вкатилась в ворота морского двора. Чайлдс почти вывалился из дверцы еще до того, как колеса кареты перестали вращаться. Он с топотом взбежал по трапу «Серафима», его лицо пылало, парик съехал набок, он в волнении что-то бормотал себе под нос.

– Ты кто такой? – уставился он на Тома. – Где сэр Генри?

– Милорд, я сын сэра Генри, Томас Кортни.

– Где твой отец, парень?

– Он ждет вас внизу, милорд.

Чайлдс повернулся и указал на «Минотавр»:

– Что это за корабль? Похож на индийский, но я его не знаю.

– Это старый «Минотавр», милорд, только заново покрашенный.

– «Минотавр»! Вы отобрали его у корсаров? – Чайлдс не стал ждать ответа. И указал на «Агнец». – А это что? Что за корабль?

– Еще один трофей, милорд. Голландец, с полным грузом китайского чая.

– Да возлюбит тебя Иисус, юноша! Ты воистину гонец, принесший добрые вести. Веди меня к твоему отцу.

Хэл сидел в капитанском кресле, на его коленях лежал бархатный плащ, прикрывавший увечье. Хэл надел темно-синий бархатный камзол. На его груди сверкала золотом и драгоценными камнями эмблема ордена Святого Георгия и Священного Грааля. И хотя лицо Хэла покрывала смертельная бледность, а глаза глубоко провалились, он держался прямо и гордо.

– Добро пожаловать на борт, милорд! – приветствовал он Чайлдса. – Простите, что не встаю, но я немного не в порядке.

Чайлдс пожал ему руку:

– Я действительно искренне вам рад, сэр Генри. И страстно желаю услышать доклад о ваших успехах. Я уже видел два трофея, что стоят у причала, а ваш сын подал мне некоторые намеки на то, что вы привезли.

– Прошу вас, садитесь. – Хэл показал на кресло рядом с собой. – Мой доклад займет некоторое время. Я уже изложил все письменно, однако мне хотелось бы рассказать вам о нашем походе лично. Но сначала – немножко вина.

Хэл жестом велел Тому наполнить бокалы, уже стоявшие наготове на серебряном подносе.

Чайлдс уселся в кресло и сразу стал сосредоточенно слушать, как только Хэл начал свой рассказ. Время от времени он задавал вопросы, но в основном просто молча внимал, в особенности когда Хэл начал читать вслух декларации судового груза всех четырех кораблей эскадры. Когда Хэл наконец умолк, измученный усилием, которого потребовало от него долгое чтение, Чайлдс наклонился и взял пергаменты из его рук. Он внимательно просмотрел записи, и его глаза горели жадностью.

Наконец он снова поднял взгляд: