Муссон

– Отлично, – кивнул Том. – Давайте устроим облаву на тех, кто сбежал из форта.

Воспользовавшись ровным сильным ветром, Том отправил несколько маленьких групп поджечь восточную опушку рощи. Огонь охотно разгорелся и заревел в подлеске, и от него взлетели густые столбы черного дыма.

Те арабы, что все еще прятались в роще, побежали от огня.

А когда они появились из-за деревьев, мало в ком из них остался боевой дух. Они бросали оружие, моля о милосердии, и их тут же гнали в форт. К ночи второго дня почти все беглецы оказались пойманными и запертыми в крепости.

– Единственная питьевая вода на острове – та, что собрана в дождевых цистернах в форте, – сказал Том Андерсону, когда они на закате встретились на берегу. – И если мы кого-то упустили, они либо сдадутся сами еще до завтрашнего полудня, либо умрут от жажды.

Андерсон внимательно посмотрел на юношу, так быстро превратившегося в мужчину. Лицо Тома почернело от сажи пожара, его рубашка покрылась пятнами крови, потому что кое-кто из арабов все же предпочел сражаться, не принимая милости неверных. Несмотря на усталость битвы, Том держался властно. Андерсон отметил, что люди без колебаний подчиняются отданным им приказам. «Боже мой, – подумал он, – этот щенок за одну ночь стал боевым псом! Он и держится, и выглядит как его отец. Не хотелось бы мне оказаться на другой стороне против любого из них».

И он, не думая больше о том, не покажется ли его собственное поведение излишне покорным, совершенно естественно доложил:

– Писцы закончили опись трофеев. Полагаю, этот документ вас удивит, потому что меня он удивил. Вес одного только золота – почти три лакха по самой приблизительной оценке.

– Пожалуйста, присмотрите за тем, чтобы его разделили на четыре равные части, – сказал Том. – И по одной части отправим на борт каждого из кораблей, включая «Агнец».

Андерсон выглядел озадаченным.

– Но разве сэр Генри не захочет, чтобы все трофеи находились под его присмотром? – пробормотал он.

– Капитан Андерсон, нам предстоит долгий путь назад в Англию, и кто знает, какие превратности и бури ждут нас впереди? Если нам не повезет настолько, что мы потеряем один из кораблей, то не потеряем ли мы вместе с ним и все золото? А если мы разделим риск, то потеряем лишь четверть, но не целое.

«Черт побери, почему я сам этого не сообразил?» – подумал Андерсон, но ответил, хотя и неохотно:

– Я отдам приказ… – Он чуть не назвал Тома «парень», но теперь это выглядело невозможным. – Мистер Кортни.

– У нас двадцать шесть раненых, и пять из них – серьезно. Нужно устроить для них хорошее укрытие в верхней части берега, и пусть плотники соорудят им кровати. Теперь о мертвых… – Том посмотрел на восемь обернутых парусиной тел, лежавших в тени. – Нужно переправить их на «Минотавр». Мы их похороним в море, как положено. «Минотавр» выйдет в открытое море завтра, с рассветом. Вы не окажете любезность провести похоронную службу, капитан Андерсон?

– Почту за честь.

– Еще я велел мистеру Уэлшу взять бочонок бренди из запасов «Серафима», чтобы Эболи сохранил в нем голову аль-Ауфа.

Когда Том вошел в каюту на корме, Хэл пошевелился на койке и прошептал:

– Это ты, Том?

Том быстро опустился на колени рядом с ним:

– Отец, как хорошо, что ты вернулся! Ты лежал без сознания три дня.

– Три дня? Так долго? Расскажи, что случилось за это время.

– Мы одержали победу, отец. Благодаря твоему самопожертвованию мы взяли форт. Аль-Ауф мертв. Эболи положил его голову в бочонок бренди, и мы вынесли из крепости огромные сокровища.

– Дориан? – шепнул Хэл.

При этом вопросе вся радость покинула Тома. Он посмотрел на отцовское лицо. Оно было таким бледным, что казалось присыпанным мукой, а под глазами залегли глубокие фиолетовые тени.

– Дориана здесь нет, – прошептал Том так же тихо, как Хэл.

Хэл закрыл глаза, и Том подумал, что он снова лишился сознания. Долгое время тянулось молчание. Но когда Том уже хотел подняться на ноги, глаза Хэла снова открылись, он повернул голову.

– Но где он? Где Дориан?

– Аль-Ауф продал его кому-то, но я не знаю, куда его увезли. Знаю только, что куда-то на материк.

Хэл попытался сесть, но сил на это у него не хватило.

– Помоги мне, Том. Помоги подняться, я должен выйти на палубу. Я должен подготовить корабль к погоне. Мы должны найти Дориана.

Том протянул руку, чтобы остановить его, думая: «Он не знает…»

Его охватила такая глубокая печаль, что она грозила захлестнуть его целиком.

Как ему сказать?

– Ну же, парень! Помоги мне встать. Я слаб, как новорожденный жеребенок!

– Отец, ты не можешь стоять. Тебе отрезали ноги.

– Не болтай ерунды, Том. Ты испытываешь мое терпение.

Хэл так разволновался, что Том испугался, как бы он не навредил себе. Доктор Рейнольдс предупреждал, что любое резкое движение может разорвать швы, и тогда вновь начнется кровотечение.

«Я должен его убедить, ради его же пользы…»

Наклонившись над Хэлом, Том снял с него легкую хлопковую простыню, укрывавшую нижнюю часть тела.

– Прости, отец. Но я должен тебе показать…