Муссон

– Цветок Моря! – заверещал Грей. – Флор-де-ла-Мар, старый португальский форт на острове! Там база аль-Ауфа!

– Должен указать вам, сэр, что ваша способность сообщить такие сведения подтверждает вашу вину, не оставляя ни тени сомнения.

Хэл медленно усилил давление стали на горло Грея. Грей пытался избежать сабли, выгибая спину, но тут его ноги поскользнулись на его же собственном дерьме, и он повис над краем подоконника. Мгновение-другое он замер в таком положении, а потом с отчаянным воплем вывалился наружу.

Веревка со свистом натянулась, последовал рывок, когда весь вес Грея обрушился на нее.

Хэл повел своих людей обратно на лестницу и во двор.

Здесь он остановился, чтобы оглянуться на покрытое язвами тело, неподвижно повисшее на веревке прямо над бассейном с рыбками.

Из-за подкладки плаща Хэл достал еще один пергамент, подготовленный им ночью, с прикрепленной к нему бечевкой и отдал его Эболи.

– Повесь ему на шею.

Эболи вспрыгнул на парапет фонтана и, потянувшись вверх, набросил бечевку на шею Грея. Пергамент развернулся на груди консула. Официальное сообщение Хэла было написано на двух языках – английском и арабском.

«После проведенного следствия и обнаружения доказательств связи Уильяма Грея с корсаром, известным как аль-Ауф, пиратом, действующим в открытых водах, упомянутый Уильям Грей приговаривается к смерти через повешение. Приговор должным образом приведен в исполнение мной, Генри Кортни, властью, дарованной мне патентом его величества короля Вильгельма».

Том стоял рядом с отцом и вслух читал арабский текст приговора. Дойдя до конца, он сказал:

– Но здесь стоит подпись «эль-Тазар». Это же значит «Барракуда»? Почему?

– Это имя дали мне мусульмане, когда я впервые воевал в этих водах.

Хэл посмотрел на сына. И снова ощутил укол сомнения. Следовало ли столь юному человеку, как Том, становиться свидетелем таких отвратительных событий? Но потом он вспомнил, что Тому уже семнадцать и он уже убил саблей и из пушки далеко не одного человека. Том уже не являлся ребенком, и он был подготовлен и к своему призванию, и к такой вот неприятной работе.

– Наши дела здесь закончены, – тихо сказал Хэл. – Возвращаемся на корабль.

Он повернулся к высокой резной двери, и Большой Дэниел приказал стоявшим на страже людям открыть ее. Дверь распахнулась.

Старая карга, встретившая их у входа и впустившая в дом, теперь стояла на пороге. Узкую улицу за ее спиной заполонили стражники. Их насчитывалось не меньше дюжины, вооруженных ятаганами и древними ружьями. Вся эта устрашающая банда настоящих разбойников хлынула в дверь, стоило ей открыться.

– Посмотрите, что неверные сделали с нашим господином! – завыла старуха, увидев болтавшееся на веревке тело Грея. – Убийцы!

Она разинула беззубый рот и испустила высокий пронзительный вопль, каким арабские женщины поощряли своих мужчин к битве.

– Аллах акбар! – завопил главарь стражей.

– Велик Господь! – подхватили остальные.

Главный вскинул к плечу длинное ружье и выстрелил в англичан.

Пуля ударила прямо в лицо одному из матросов, выбив все зубы, раздробив челюсть и глубоко войдя в череп.

Матрос упал, даже не вскрикнув, а Хэл шагнул вперед, уже держа в левой руке один из своих пистолетов.

Его первый выстрел попал в правый глаз вожака.

Глаз взорвался, оставив зияющую дыру, и вытек. Главарь упал, а Хэл выпустил пулю из второго ствола в стражника, который появился сразу из-за спины главаря; тот получил пулю точно в середину лба. Он повалился спиной на толпу своих дружков, сбив одного из них с ног.

– Налетай на них, парни! – закричал Хэл, и его моряки вылетели из двери сплоченной фалангой.

– За «Серафим»! – гремел их боевой клич.

Матросы с криком набросились на толпу в длинных балахонах. В таком близком бою арабы уже не могли вскинуть длинные ружья и начали отступать перед ярким сверканием абордажных сабель.

Еще три врага оказались повержены, и вот уже отряд Хэла вырвался на улицу, где хватало пространства для сабельного боя.

В левой руке Хэл держал второй пистолет, но, приберегая пули, он действовал саблей и убил еще одного араба, перегородившего ему дорогу. Оглянувшись, Хэл увидел Тома в шаге позади себя. И за это краткое мгновение успел заметить, что сабля Тома взлетела высоко в воздух, а ее клинок уже окровавлен. Том тоже открыл свой счет.

– Молодец, – проворчал Хэл. – Держись поближе ко мне!

И он налетел на оставшихся арабов.

Те уже видели, какая судьба постигла их приятелей, стоявших в первом ряду. А теперь и им пришлось столкнуться с яростными белыми лицами, напиравшими на них.

Арабы развернулись и помчались со всех ног по переулку.

– Пусть удирают! – резко сдержал Тома Хэл. – Возвращаемся к лодке.

– А как же старина Бобби? – спросил Большой Дэниел, показывая на убитого моряка.

Тот лежал в окружении мертвых арабов.

– Забираем его, – приказал Хэл.

Не пристало оставлять павшего товарища на месте сражения. Морякам следовало знать: мертвые или раненые, они никогда не останутся брошенными.

– Когда выйдем в море, похороним его как следует.

Большой Дэниел наклонился, и Эболи помог ему поднять на плечо тело товарища.