Мучение любви. Келейные записи

Кто-то скажет: «Но как человек, не верующий глубоко и искренне, сможет жить, да еще долго, тем более в наши дни, в условиях монастыря? Он никак не выдержит стольких искушений и трудностей, да еще при стольких соблазнах сегодняшнего мира!». Действительно, монах из него не выйдет, и жизнь его в обители не обойдется без трагических последствий, но, как показывает житейский опыт, такие люди все-таки живут (и долго!) в монастырях. И таких людей очень много в наших обителях, очень! И разве это новость? Почитаем историю многих монастырей, случаи жизни в них во все времена христианства: как много найдем примеров того, что весьма малое число иночествующих подвизалось с глубоким и искренним самоотвержением и искало в монашестве единого Бога. Сколь же немало увидим случаев, когда многие из числа монашествующих вели себя крайне недуховно, показывая, что их пребывание в монастыре ничуть не приблизило их к Богу, что они при многих своих трудах и лишениях не приобрели никаких истинно духовных понятий. И сегодня при всем том, что мир влечет человека в свои сети, предлагает ему тысячи самых разнообразных, на любой вкус удовольствий, он в то же время крайне угнетает и давит каждую человеческую душу. Поэтому многие, испив в полной мере чашу приторных до тошноты чувственных удовольствий сего мира, уже не могут более находить какой-либо смысл и стимул жить, трудиться, радоваться, попадают в мрачный тупик, уже в молодом возрасте испытывают старческую меланхолию и пресыщенность жизнью. Все это часто и довольно многих толкает на поиск иной жизни, и во многом здесь их привлекает монастырь. Убегая от хаоса, пресыщенности, опустошающей суеты и бессмыслицы, они ищут в обителях не Самого Бога, но некоего избавления от «дискомфорта», как бы психотерапии, спасения от гнездящегося внутри них кошмара, даже просто элементарной «человеческой жизни». Конечно, через все это многие могут прийти, но и пойти потом дальше, избавившись от главных приступов болезни, наиболее очевидных и причиняющих ощутимые страдания, и вслед за тем искать истинно духовного. Однако как часто дело до сего не доходит: человек останавливается при дверях, ведущих в этот подлинно духовный мир.

Испытание истинности веры не только в Бога, но и Богу происходит там, где дело касается именно «послушания» – послушания не как подчинения настоятелю в делах внешних, не как подклонения под устав и распорядки обители, не как уважения или почтения к старшим, но как веры в то, что через духовного наставника и при многих его немощах о душе послушника промышляет Сам Господь, что за всем этим человеческим стоит некое духовное таинство. Если истинно верующий христианин в самих окружающих его обстоятельствах, случаях, в отношении к нему людей должен постоянно видеть промышляющую о нем десницу Божию, то тем более в том, что происходит в обители, первее же всего в том, что ему говорит и указывает наставник, он должен искать указания Божия, врачевства, исходящих от Врача Небесного. Только закон послушания распутывает крепко затянутый узел бесчисленных недоумений, скорбей, блужданий, освобождает от тяжкого ига напрасных трудов и бесплодных подвигов, которыми пытается обычно «спасаться» наша самодеятельность. Только такое духовное послушание могло бы выправить, выгладить путь духовной жизни, внести цельность, порядок, ясную последовательность и плодотворность во всю деятельность христианина.