Мучение любви. Келейные записи

В монастыре закон послушания и есть основное и необходимое условие проявления живой веры, все более оживающей, истинно приводящей к Богу. Только здесь-то и дается место Богу, здесь-то и приходится постоянно, самим делом показывать свою веру и реально, а не мечтательно познавать действия всеблагого Промысла Божия, в самом деле испытывать приближение и заботливое прикосновение исцеляющей и спасающей десницы. Вот где необходима только вера и вера, а все собственные «умения» и «умудрения» теряют всякий смысл и даже сильно мешают. Здесь только и зарождается самоотвержение, отказ от себя самого, здесь начало «плавания» (если вернуться к примеру с водой, когда человек обнажается, снимает одежды, готовясь войти в воду, чтобы плыть). Здесь только и начинается истинное шествие к Богу. Вне этого закона все труды, хотя бы и самые «добропорядочные» и «общеполезные» по наружности, мало что стоят, как неосвященные. Так и вода, пусть самая чистая и прозрачная, много разнится от воды, освященной в храме: первая утоляет лишь физическую жажду, омывает лишь телесную грязь, в то время как освященная вода исцеляет и очищает душевные болезни и нечистоту, несет в себе духовную силу. Труды тяжкие, но исполненные без помазания освящающим миром послушания, остаются бесполезными для души и могут быть полезны лишь телесной нашей дебелости. Так, если бы кто многотрудное свое рукоделие, со многим старанием выделанное с целью выручить за него хорошую плату и приобрести на нее что-либо насущное и весьма нужное для жизни, по неразумию продал бы за деньгу фальшивую, и обида какая была бы, да еще ведь с такой фальшивой деньгой недолго оказаться и на допросе у властей, а то и угодить с ней в тюрьму! Казалось бы, за что?

Вот читает ли послушник книгу по благословению (а не ту, которую сам посчитал полезной для себя), спит ли столько часов, сколько ему благословил наставник, вкушает ли пищи столько и тогда, как это опять указано,– везде он как бы в стороне от самого себя, как будто свободен от самого себя, от себя «в мире сем». И сколько здесь сил освобождается для действительной жизни по Богу! Мало того, подвиг послушания может заменить собою другие многие подвиги. К примеру, желал бы послушник проявить некое рвение и спать пять часов, но ему сказали: спи семь. Он отсек свою волю, проспал семь часов, но пред Богом он не видится неподвизавшимся, но как спавший мало. Читал он книгу с верой, что раз уж ему благословили читать именно эту книжку, значит, это по Промыслу Божию, значит, Сам Господь желает открыть что-то важное его душе, значит, где-то здесь его ждет одна-другая мысль, очень сейчас ему полезная и необходимая, и действительно: по вере его будет ему[84], и Господь непременно откроет ему что-то весьма полезное, найдет он в этой книге именно то, что ему нужно, и нужно именно теперь.

А при другом условии эти же мысли были бы прочитаны, но оставлены безо всякого внимания и вовсе не поняты, как бы запечатаны для ума, не тронули бы сердца. Вот выбрал он книгу для чтения сам,– значит, и все упование на саму по себе книгу, а не на Бога, могущего отверзать и разум, и сердце; однако сама по себе самая хорошая книга без благодати Божией, открывающей сердца, останется зарытым сокровищем. Святое Евангелие все есть высочайшая и святейшая истина, но сколько людей читает его и не разумеет, толкует в самом кривом смысле и еще более повреждается умом. Сам подбирал книгу, сам напрягал разум для ее уразумения, но где вера? Где упование на истинного Учителя – Умягчителя сердец? Где здесь таинство веры? Что дано для того, чтобы приобрести? Отдана ли здесь «кровь», дабы приобрести Духа Святаго? Раз не было жертвы, не совершилось и священнодействие!

В житии оптинского старца Льва рассказывается, как однажды один из послушников вопрошал старца, отчего из тех, кто приходит к нему за духовными наставлениями, одни терпеливо ожидают своей очереди и, иной раз по многу часов просиживая в прихожей, не могут видеть старца, другие же дерзновенно опережают всех и входят к старцу, но не терпят никакого ущерба от своей дерзости, наоборот, получают вскоре от него разрешение своих вопросов и уходят, обретая желаемое без особого труда. Как же оправдывается такая дерзость: ведь и те получили желаемое, да еще и скоро? Старец же отвечал, что тот, кто легко вошел, скоро получил разъяснение своих вопросов, но по выходе скоро же и забывает все услышанное. Но тот, кто потрудился, проявил терпение и скромность, долго помнит полезное для его души слово, и сама благодать Божия дает ему силу к запечатлению и исполнению услышанного.