Морской конек

– Чем ты занимаешься в Лондоне? – спросил Филип. – Тоже играешь на чем-нибудь?

Нет, я ни на чем не играл.

– Тогда, уверен, играешь в крикет.

– Не все в Индии играют в крикет, – перебила Майра.

– Мне кажется, эта одна из тех важных вещей, о которых мы забыли, согласись?

– Пап…

– Да я просто шучу, – он посмотрел на меня. – Ты же понял, что я шучу, верно?

Я кивнул.

– К тому же, – добавил он, – я предпочитаю теннис. Играешь в теннис, Неемия?

Нет, увы.

– Плаваешь?

Тоже не особенно.

Он сказал, что ему очень жаль, а то он сводил бы меня в бассейн или на корты в Кингсли, школе, где он был директором.

– Это все в помещении, – пояснила Майра. – Какие у тебя вообще планы на праздники? – добавила она, может быть, желая сменить тему, и в этот момент напомнила мне Еву.

– Дай угадаю, – сказал Филип, глядя на меня сквозь стакан, – на лыжах ты тоже не катаешься.

– Катаюсь.

– Серьезно?

– Нет… Я пошутил.

Филип добродушно, от души расхохотался – над моей шуткой или надо мной, я не понял.

Мы приступили к десерту – яблочному пирогу с теплым заварным кремом, – когда Филип сказал, что сегодня, когда выводил лошадей, встретил Джеффа.

– Джеффри Ричи, живет через дорогу от нас, – пояснил он для меня. – Бедолага, у него по-прежнему проблемы с соседями.

– Ты имеешь в виду молодую пару? – спросила Майра. Судя по дальнейшему разговору, соседи ставили забор и стали заходить на территорию Джеффри, а он подал на них в суд.

– Ох, пап. Он такой неприятный старик.

Филип рассмеялся, потягивая вино.

– Это так глупо, спорить из-за кусочка грязи.

– Он, пожалуй, думает – сегодня три метра, завтра четыре, и скоро придется их ужином кормить.

– Какие у вас лошади? – спросил я. Филип откинулся назад, одобряя мой вопрос.

– Всегда держал только ирландских гунтеров.

– Можно мне на них посмотреть? Если вы не против…

– Ты что, ездишь верхом, Нем? – Майра, казалось, была удивлена.

Она не помнила.

– Ездил, хотя это было давно.

Терпкий и сытный десерт разморил меня. Я чувствовал, как усталость разливается по всему телу.

– Завтра заглянешь, посмотришь, – сказал Филип. – Генерал и Леди. Красивые животные. Если, конечно, у тебя нет других планов.

– Я хотела сводить Нема на прогулку по Трискомб-уэй, – Майра обрисовала планы на ближайшие три дня: поездка к болотам, может быть, в деревню. – Все зависит от погоды.

– В субботу я еду в Лондон, – сказал Филип, – делайте что хотите, но не выводите лошадей. Без меня этого делать нельзя.

– Не будем, – она повернулась ко мне. – Папа каждый месяц ездит на собрания клуба «Уайли».

– Что за клуб? – спросил я.

– Как «Буллингдон»[50], – ответил Филип, – только участники на пятьдесят лет старше, – он отодвинулся от стола. – Как насчет виски? У меня есть прекрасный двенадцатилетний Лохнагар – говорят, любимый напиток королевы.

После виски Филип удалился в свой кабинет, а мы с Майрой сидели у камина, уже угасавшего. Я все еще наслаждался виски; он оказался крепче, чем я привык, но с приятным сухим послевкусием.

– Знаю, это нелепость, но мне кажется, я где-то раньше видел твоего отца.

– Этого не может быть! Папа никуда не выбирается из дома. Разве что покататься верхом или поохотиться.

– Или в Лондон.

– А, ну да. Послоняться без дела с нудными старикашками, – она поворошила щепки в камине, кусочки дерева разлетелись в пепел.

– Надеюсь, я ничем его не оскорбил, – нерешительно сказал я.

– Боже правый, да нет же. Он, как я тебе говорила, может быть немного… прямолинейным.

– Мне бы не хотелось вас стеснять, если…

– Никого ты не стесняешь, Нем. Я тебя пригласила. Это справедливо. Не могли же мы позволить, чтобы ты среди ночи ехал обратно в Лондон или Бог весть куда. К тому же в том, что мне удалось его убедить, моя победа. Одна из немногих.

– Как ты его уговорила?

– Сказала ему, что ты индийский принц.

Мы посмеялись, и я сказал:

– Было бы так нелепо проделать весь этот путь и даже не увидеться с тобой.

Она кивнула.

– Да, мне кажется, нам обоим нужно… помочь.

Я ожидал, что она скажет – поговорить.

Она взглянула на часы.

– Пойду посмотрю, как там Эллиот… и надо доделать кое-что по работе. Ты, наверное, устал, хочешь спать? Поговорим завтра?

Я больше не мог ждать. Внезапно я понял, что не смогу даже уснуть.

– Может, сегодня? Попозже…

– Зайду к тебе, если получится, – не сразу ответила она.

Вернувшись в пристройку, я лег на кровать и стал смотреть сквозь световой люк в кромешную тьму. Я ждал шагов, тихого стука в дверь, но никто не заходил, и лишь ветер, свободный от городских ограждений, становился все сильнее и громче. С крыши доносился шорох, шуршание маленьких существ, птиц или летучих мышей. Усталость обжигала глаза, но спать я не мог. Возможно, виной тому была тишина. В Лондоне ночь всегда шумела, выла полицейскими сиренами или машинами «Скорой помощи», жужжала вертолетами.

Когда существа угомонились, тишина стала густой и глубокой. Странность места, где я находился, не давала мне уснуть. Совершенно неожиданный поворот событий. Неловкость ночевать в доме, где я был немногим более, чем чужим.