Морской конек

Повинуясь минутному желанию, я завернул в паб «Король Артур», мимо которого проходил. Войдя, заметил обращенные на меня взгляды – по большей части белых мужчин средних лет или чуть постарше, – но меня мало что интересовало, кроме целесообразной задачи заказать выпивку.

– Большой стакан гленфиддика, пожалуйста.

Бармен был быстрым и молчаливым. Вскоре виски уже лился по моему горлу, наполняя желанным, знакомым теплом. Меня манил камин, горевший в другом конце зала, но у меня было мало времени – и пространства. Столы поближе к очагу занимали местные жители, и, наверное, было не очень мудро нарушать их территориальную неприкосновенность.

Где, думал я, найти себе ужин? Допил последние несколько глотков, очень не желая уходить. В кармане внезапно зажужжал телефон. Звонили со скрытого номера.

– Алло?

– Ты уже в поезде? – это была Майра.

– Нет, он в…

– Ты не можешь ехать обратно. Давай к нам.

Я колебался.

– Ты уверена?

– Да, конечно. Ты где?

– В данный момент в пабе.

Через полчаса, сказала она, заберет меня со станции.

В такое время суток станция казалась заброшенной съемочной площадкой. Билетная касса была закрыта, ворота – открыты всем желающим. Я ждал у входа, стараясь хоть немного укрыться от дождя. За мной простиралась платформа, длинная и пустая. Довольно скоро с дороги свернула машина.

– Нем!

Я услышал свое имя, но был ослеплен ярким светом фар. Майра заглушила двигатель. Я моргнул, по-прежнему ничего не видя. Хлопнула дверь. Послышались быстрые шаги.

– Мне так жаль… – Майра раскраснелась, взволнованная, ее твидовое пальто было расстегнуто, берет съехал на сторону.

– Все в порядке, я ждал не так долго.

– Но тебе пришлось стоять тут под дождем…

Прежде чем я успел что-то возразить, она забрала у меня чемодан, подошла к машине и бросила его на заднее сиденье. Это был старый «Остин», темно-синий, с блестящим бампером. Я сел на переднее сиденье; пахло кожей, грязью и пылью. Майра скользнула на водительское место, сжала руль.

– Доедем быстро.

– Спасибо тебе, – сказал я. Она посмотрела на меня, ее лицо скрывала тень.

– Не говори глупостей.

Следующие двадцать минут мы ехали по извилистым проселочным улочкам, окруженным высокими живыми изгородями. Дорога была такой узкой, что в какой-то момент Майре пришлось остановиться посреди нее, чтобы дать проехать другой машине. Когда ее прижало и с другой стороны, мне показалось, что мир вокруг перестал существовать. Я задумался, как вышло, что она поселилась в таком оторванном от всего месте, что ее здесь держало.

Но спрашивать не стал.

Мы обсуждали поездку, погоду – о другом решили поговорить потом. Вскоре дорога стала шире, ночь растянулась по всей поверхности, оставив лишь крошечные желтые пятнышки фар.

– Дом совсем недалеко, прямо за этим тоннелем.

Дорога устремлялась вниз, разрезая поросший лесом холм, – древняя тропа, проложенная веками. Выехав, мы повернули налево, проехали ворота и покатили вниз по гравийной дороге, ведущей к двухэтажному дому с белыми лепными стенами и окнами в георгианском стиле. Вместо того чтобы открыть дверь, Майра уставилась на здание, как будто едва его узнала. Она начала что-то говорить, но умолкла, замялась, повернулась ко мне.

– Мой отец… он… ну, с ним рядом порой бывает нелегко.

Я не знал, как реагировать. Что я должен был сказать? Поблагодарить, что предупредила? Вежливо уточнить, что она имеет в виду? Я решил, что не скажу ни того, ни другого.

– Это он ответил на мой звонок?

Она кивнула. Пытаясь немного разрядить обстановку, я пошутил, что это она еще моего не встречала.

– Нет, ты не понимаешь… – она возилась с ключами от машины, – он просто… с ним может быть трудно.

– Надеюсь, он не сильно возмутится, что я притащусь, – я не мог поверить, что сказал это только сейчас.

– Нет, конечно, – ответила она с неожиданным раздражением. – Мы же не могли позволить тебе ночевать на станции.

– Я собирался искать столовую.

Она рассмеялась, и мы двинулись вперед. Тишину то и дело прерывали звуки рояля. Ритмичное повторение одних и тех же нот с не слишком большим мастерством. Может быть, ее отец любил развлекать посетителей репетициями.

– Нам сюда, – вместо того чтобы направиться в дом, Майра повела меня по дорожке, ведущей к чему-то похожему на гараж. Я побрел за ней, чемодан постукивал о гравий. Как по волшебству, включилась лампочка датчика движения, залив нас золотистым светом. Первый этаж был оборудован широким зеленым гаражом, а боковая лестница, поросшая вьющимися растениями, вела к деревянной двери.

– Поселишься в пристройке на чердаке, – объяснила Майра.

Второй этаж был целиком переделан в студию, и места хватало для скромного круглого обеденного стола, большой кованой кровати, шкафа, встроенного в углу холодильника и раковины. Над нами наклонялась низкая крыша с прорезанными окнами, прямоугольниками тьмы. Всю стену занимала картина, сразу привлекавшая внимание. Взрыв фруктов, насекомых и цветов, рассыпанных по полотну непоколебимой средиземноморской синевы. Голландский натюрморт, свободный от стилистических ограничений.