Морской ястреб

– Нет, если бы ты даже предложил мне за нее твои владения, – был величавый ответ. Потом, более мягким голосом, он прибавил: – Проси у меня все, что хочешь, и я охотно положу все это к твоим ногам, как выражение моей преданности и любви.

– Но мне не надо ничего другого. – Голос Азада сделался нетерпеливым и почти капризным. – Я хочу эту рабыню.

– Тогда, – ответил Оливер, – я обращаюсь к твоему милосердию и прошу тебя обратить твои глаза в другую сторону.

– Значит, ты отказываешь мне? – спросил Азад, высоко подняв голову.

– Увы! – ответил Сакр-эл-Бар.

Наступила пауза. Лицо Азада становилось все грознее и грознее, и глаза, обращенные на его помощника, делались все свирепее.

– Я понимаю, – сказал он спокойно, что совершенно не гармонировало с его грозным видом и не предвещало ничего доброго. Я понимаю; по-видимому, Фензиле была более права, чем я подозревал. Так, так. – Он несколько мгновений смотрел исподлобья на корсара. Потом он заговорил с ним голосом, в котором слышалось подавленное раздражение. – Подумай, Сакр-эл-Бар, – кто ты и кем я сделал тебя. Подумай о всех тех благодеяниях, которые я излил на тебя. Ты мой сотрудник и можешь со временем достичь еще большего. В Алжире выше тебя не стоит никто, кроме меня. Неужели ты так неблагодарен, что откажешь мне в первом, о чем я прошу тебя?

– Будь милосерден, господин мой, и забудь, что ты когда-нибудь просил ее у меня.

– Неужели ты все еще отказываешь мне? Берегись истощить мое терпение. Как я поднял тебя из грязи, так я одним словом могу снова сбросить тебя. Так же, как я разбил цепи, приковывавшие тебя к скамье гребцов, так же я снова могу надеть их на тебя.

– Все это ты можешь сделать, – подтвердил Сакр-эл-Бар. – И если я все же держусь за то, что вдвойне принадлежит мне – и по праву пленения и по праву покупки – ты можешь понять, как важны причины этого. Будь милостив, Азад.

– Неужели я должен взять ее силой? – заревел Азад.

Сакр-эл-Бар высоко поднял голову и взглянул паше прямо в глаза.

– Пока я жив, ты даже этого не сможешь сделать, – ответил он.

– Неверный, мятежный раб, ты противишься мне, мне. Это твое последнее слово?

– Кроме того, что во всем другом я твой раб, о Азад.

Одну секунду паша мрачно смотрел на него, потом, словно приняв решение, направился к двери. На пороге он остановился и снова обернулся.

– Подожди же, – сказал он и, произнеся эту угрозу, вышел.

Сакр-эл-Бар несколько мгновений простоял неподвижно на том же месте, потом пожав плечами, обернулся. Он встретил взгляд Розамунды, который он не мог прочесть и отвернулся. Отчаяние охватило его. Он сознавал, что он совершил ужасный поступок, казавшийся ему теперь совершенно непоправимым. Он понял, что ошибся в своих чувствах к Розамунде, что он не только не ненавидел ее, как он это предполагал, но что любовь его к ней не убита, иначе он теперь не мучился бы так при мысли, что она достанется Азаду.

– Вдруг раздался ее голос, приглушенный, но спокойный.

– Почему вы отказали ему?

Он удивленно обернулся и в ужасе взглянул на нее.

– Разве вы поняли?

– Я поняла достаточно, – сказала она. – Лингва франка не особенно отличается от французского языка. – И она снова спросила:

– Почему вы отказали ему?

Он подошел к ней и стоял, смотря на нее сверху вниз.

– Вы спрашиваете, почему я это сделал?

– Конечно, – сказала она, – хотя это в сущности ни к чему. Или же ваше желание мести так ненасытно, что вы не хотите уступить ни одной унции ее и скорее готовы пожертвовать своей головой?

Лицо его снова сделалось мрачным.

– Да, конечно, – усмехнулся он, – вы только так и могли истолковать.

– Нет, я спросила, потому что я сомневаюсь.

– Понимаете ли вы, что значит сделаться добычей Азад-эд-Дина?

Она вздрогнула, но голос ее был спокоен, когда она ответила:

– Разве это хуже, чем сделаться добычей Оливера Рейса, или Сакр-эл-Бара, или как они вас там называют?

– Если для вас это безразлично, то я больше не буду ему противоречить, – холодно сказал он. – Если я противился ему, то совсем не из чувства мести, а потому, что эта мысль наполняет меня ужасом.

– В таком случае и мысль о вас тоже должна наполнять вас ужасом.

Ее ответ поразил его.

– Может быть, так оно и есть, – сказал он почти шепотом.

Она посмотрела на него, точно собираясь заговорить. Но он возбужденно продолжал, не давая ей перебить себя.

– Бог мой, не хватало только этого, чтобы показать мне какую низость я совершил. У Азада нет тех мотивов, которыми руководствовался я. Я хотел вас, чтобы наказать вас. Но он, о бог мой, – простонал он, закрывая лицо руками.

Она медленно поднялась. Ее охватило страшное волнение. Грудь ее поднималась. Но он не обратил на это внимания. И вдруг, точно луч надежды, мелькнул перед ним совет Фензиле.

– Есть возможность спасения, – воскликнул он. – Спасение в том, чтобы последовать совету Фензиле, продиктованному ей ее хитростью. – Секунду он колебался, смотря в сторону, потом быстро сказал: – Вы должны выйти за меня замуж.

Она отшатнулась, словно он ударил ее. В ней вдруг проснулась подозрительность; может быть, он просто обманул ее показным раскаянием.