Морской ястреб

Удивленные паша и его визирь обернулись. Фензиле, закутанная, как полагается, стояла перед ними вместе с Марзаком. Немного поодаль стояли евнухи и носилки, в которых ее принесли, тайно от Азада.

Азад нахмурившись посмотрел на нее. Он еще не забыл того гнева, который вызвали в нем она и Марзак. Плохо было уже то, что она в частной жизни забывала об уважении, подобающем ему, – он это терпел, – но что она могла поступить столь дерзко, явиться сюда и перед всеми обратиться к нему с этим вопросом – этого его достоинство не могло вынести. Никогда не отваживалась она на что-либо подобное и теперь не отважилась бы, если бы внезапный страх не заставил ее забыть об осторожности. Она увидела взгляд, который Азад бросил на красивую рабыню, и в ней проснулись не только ревность, но и самый подлинный страх. Ее власть над Азадом становилась призрачной. Чтобы окончательно потерять ее, вполне достаточно, чтобы он, который за последние годы не посмотрел ни на одну женщину, вздумал привести в свой гарем новую жену. Вот почему она так осмелела, что даже не обратила внимания на его гнев.

– Если это та рабыня, которую Сакр-эл-Бар привез из Англии, значит слухи были ложны, – сказала она, – не стоило совершать такого длинного путешествия и рисковать жизнью стольких мусульман, чтобы привезти в Берберию эту желтолицую долговязую дочь греха.

Удивление Азада превысило его гнев.

– Желтолицую, долговязую? – переспросил он.

Потом, поняв Фензиле, он криво усмехнулся. – Я всегда думал, что ты плохо слышишь, а теперь, кажется, ты начинаешь и плохо видеть. Несомненно, ты очень состарилась. И он посмотрел на нее с таким недовольным видом, что она съежилась. Он близко подошел к ней:

– Ты слишком долго царствовала в моем гареме, несмотря на свойственные тебе неправоверные франкские привычки – пробормотал он так, что никто, кроме стоявших совсем близко от него, не расслышал его гневных слов. – Ты сделалась посмешищем в глазах правоверных, – сурово прибавил он. – Необходимо, кажется, положить этому предел.

Он резко повернулся и жестом приказал Али отвести рабыню на ее место. Опираясь на руку Тсаманни, он сделал несколько шагов к выходу, потом остановился и снова обратился к Фензиле:

– Садись в носилки, – повелительно сказал он, делая ей замечание перед всеми, – и отправляйся домой, как полагается приличной мусульманке. И никогда больше не смей шататься пешком по общественным местам.

Она повиновалась ему сразу, не возражая ни слова.

Азад, криво усмехаясь, посмотрел вслед носилкам.

– Ее красота вянет, а ее высокомерие растет, – сказал он, – она стареет, Тсаманни, стареет, худеет и становится сварливой – и больше не годится в жены члену дома пророка. Может быть аллаху было бы приятно, если бы заменили ее. Я принял твердое решение. Останься здесь на торги, и купи эту девушку. Ее обучат истинной религии. Надо спасти ее от адского огня.

То приказание, которого так жаждал Тсаманни, было ему дано. Он облизнул губы.

– А цена, господин мой? – тихо спросил он.

– Цена? – сказал Азад. – Разве я не приказал тебе купить ее? Приведи ее мне, даже если цена будет тысяча филиппок.

– Тысяча филиппок! – в удивлении воскликнул Тсаманни. – Великий аллах!

Но Азад уже покинул его и вышел из ворот.

У Тсаманни не было с собой нужной суммы, и поэтому он отправился в Казбу вслед за своим господином.

Вероятно, было также предопределено, что во дворе Казбы он столкнулся с Аюбом, которому его госпожой было приказано следить за визирем.

– Ты дрожишь, Аюб, – поддразнил его Тсаманни. – Действительно, твои дни сочтены.

– Ты издеваешься надо мной, собака, – ответил тот голосом, звенящим от гнева.

– Ты смеешь называть меня собакой! Ты осмеливаешься! – Тсаманни плюнул на его тень. – Пойди и передай своей госпоже, что мне приказано купить франкскую девушку. Скажи ей, что мой господин хочет взять ее в жены, так же, как он взял Фензиле, чтобы он мог ввести ее в истинную веру и выгнать шайтана из такой чудной жемчужины. Скажи, что мне приказано купить ее, хотя бы она стоила тысячу филиппок.

И он быстро удалился.

Аюб, дрожа от злости, побежал к своей госпоже. Она выслушала его в немом бешенстве. Потом стала размышлять. Вскочила и попросила Аюба взглянуть – не подслушивает ли кто-нибудь.

– Мы должны действовать и действовать быстро, Аюб, иначе я погибла и со мной вместе погибнет Марзак, который не сумеет противостоять отцу. Сакр-эл-Бар раздавит нас. Может быть, он нарочно привез сюда эту бледнолицую девку. Во-первых Аюб, мы должны сделать так, чтобы Азад не получил этой франкской девушки. Ты предложишь больше Тсаманни, или лучше, поставь вместо себя кого-нибудь другого и купи мне эту девушку. Потом мы постараемся, чтобы она исчезла, прежде, чем Азад нападет на ее след.

Аюб побледнел и челюсти его задрожали.

– А последствия этого? Учла ли ты последствия, о Фензиле? Что случится если Азад узнает?