Монады

Так вот, оказался я хлюпенький, тоненький, синеватенький, со сваливающейся набок головкой и раздутым животом в окружении обезумевшего мира. Что скажете? То-то. А вы бывали в таком положении и таком месте? А? Но я буду снисходителен к вам, я должен и буду судить вас с позиции вашей нынешней ментальной и метафизической слабости и с высоты трагического величия жизни и немыслимой человеческой неистребимости в неимоверных испытаниях. То есть с тех позиций, которые вам вполне неведомы. Оставьте это мне. Или уж нашим предкам, которые обладали этим уж и вовсе в объеме и качестве, превышающем не только ваши, но и все мои представления об этом предмете. Правда, есть, есть у меня одна претензия к ним – ничем, ничем, при всем их предполагаемом величие и превосходстве, не помогли мне. Значит, не так уж и велики, значит есть какая-то щербиночка. Значит, мое срединное положение между ними ущербными и вами неведающими в какой-то мере и преимущественно, хотя и тоже ущербно. То есть все мы ущербны в той или иной степени. Если что, кто кого судит? Кто кому судья? И вообще – кто кому что?

Недоносок, недомерок – что еще? – на руках моей бедной хрупкой матери я в соседстве с моей тоже не очень-то крепкой (но все же покрепче, покрепче – на сорок минут все же постарше!) сестричкой метался я по полям временно потерянной и потерявшей себя среди врагов, своего отчаяния и своей лжи, почти что, а многим верилось, что и навсегда, поверженной России. Это-то вы хоть знаете, где живете? То место, где вы, облегченные, живете, называется Россией. А тогда еще называлось и Советским Союзом. Но это вам необязательно знать. Это уж слишком для вашей неотягченной памяти. А я знал, помнил и осознавал все это уже в том микроскопическом возрасте. Знал я и многое другое. К примеру, имена славных коммунистических вождей современности на пространстве всего свете – Пальмиро Тольятти, например, в Италии, Морис Торез во Франции, Гарри Политт в Британии (что, завидно?), Долорес Ибаррури в Испании и в Москве, Уинстон в США, Вальтер Ульбрихт и Вильгельм Пик в Восточной Германии, Георгий Димитров и Тодор Живков в Болгарии, Георгий Георгиу Деж в Румынии. Не говоря уже про других, не говоря уж о Председателе Мао и о дедушке Хо, и о сияющем солнце корейского народа Ким Ир Сене! Это я все помнил и носил в своей детской еще головке. Может быть, вот только теперь пришла мне в голову спасительная, вернее, объяснительная мысль, это и несколько сгубило меня – ведь нагрузка, действительно, не детская. Вот оно, может быть – объяснение и мое оправдание. Нет? Нет, я вижу по вашим глазам, что тоже – нет.