Молодые львы

Боковым зрением Майкл увидел, что к их столику идет Лаура. Он тут же с большим интересом принялся разглядывать свою пустую тарелку, но Лаура остановилась прямо перед ним.

– Пригласи меня за столик.

Майкл окинул ее холодным взглядом, но Кахун улыбнулся и взял инициативу на себя.

– Привет, Лаура, не желаете составить нам компанию?

Она села лицом к Майклу.

– Я все равно ухожу, – добавил Кахун и, прежде чем Майкл успел запротестовать, подписал чек и поднялся. – До вечера, Майк, – бросил он и медленным шагом направился к двери.

Майкл провожал его взглядом, пока Кахун не вышел из ресторана.

– С чего такая суровость? – нарушила затянувшуюся паузу Лаура. – Да, мы развелись, но мы вполне можем остаться друзьями.

Майкл обратил внимание на сержанта, который пил у стойки. Тот не спускал глаз с Лауры, пока она шла по ресторану, а теперь просто пожирал ее голодным взором.

– Не вижу смысла в том, чтобы сохранять дружеские отношения после развода, – высказал свою точку зрения Майкл. – Если уж мы решили развестись, значит, надо рвать все, что нас раньше связывало.

Веки Лауры дрогнули. О Боже, подумал Майкл, она по-прежнему то и дело проливает слезы.

– Я просто подошла, чтобы предупредить тебя. – Голос Лауры тоже дрожал.

– Предупредить о чем? – удивился Майкл.

– Не принимай поспешных решений. Я насчет войны.

– Я и не собираюсь.

– Думаю, ты мог бы предложить мне выпить, – чуть улыбнулась Лаура.

– Официант! – Майкл взмахнул рукой. – Два виски с содовой.

– Я слышала, ты сейчас живешь в Лос-Анджелесе.

– Неужели? – Майкл по-прежнему смотрел на сержанта, который не сводил глаз с Лауры с того самого момента, как она села за столик.

– Я надеялась, что ты мне позвонишь.

Ох уж эти женщины, думал Майкл. Если говорить об их чувствах, то их можно сравнить с воздушным гимнастом, разминувшимся с трапецией. Упал на страховочную сеть, подпрыгнул, схватился за летящую навстречу трапецию и как ни в чем не бывало продолжил номер.

– Я был занят. Дел невпроворот. А как ты?

– Нормально. Сейчас у меня кинопробы на студии «Фокс».

– Удачи тебе.

– Спасибо.

Сержант развернулся к ним лицом, чтобы, не выворачивая шею, смотреть на Лауру. В простеньком черном платье и миниатюрной шляпке, сдвинутой на затылок, она выглядела очаровательно, так что Майкл прекрасно понимал этого сержанта. А военная форма только подчеркивала боль одиночества и плотское желание, ясно читавшиеся на его лице. «Сейчас он здесь, – думал Майкл, – но война сорвала его с якоря и, возможно, уже завтра забросит на тропический остров, о котором никто никогда не слышал, где этот сержант будет гнить месяц за месяцем, год за годом в бездушных объятиях армии. Знакомых девушек в Лос-Анджелесе у этого парня явно нет, а тут он видит перед собой штатского, по возрасту ненамного старше его, который сидит в модном ресторане с такой красоткой… Возможно, сержант смотрит сейчас на Лауру, а представляет себе, как я буду шастать из бара в бар, встречаться с разными женщинами, угощать их, потом укладывать в постель, на белые накрахмаленные простыни, в то время как ему придется потеть, плакать и умирать вдалеке от родины…»

На мгновение Майкла охватило безумное желание встать, подойти к сержанту и сказать: «Слушай, я знаю, о чем ты думаешь. Ты ошибаешься. Я не собираюсь спать с этой женщиной ни сегодня, ни завтра, никогда. Если б я мог, то послал бы ее сегодня вечером к тебе, клянусь». Но Майкл, конечно, не встал, не подошел, не сказал. Он остался сидеть на месте, испытывая чувство вины, словно получил награду, которая предназначалась кому-то еще. Глядя на свою очаровательную бывшую жену, Майкл понимал, что у него появился еще один повод для мрачных мыслей. Всякий раз, заходя в ресторан с девушкой и видя одинокого военного, он будет теперь испытывать чувство вины, а прикасаясь к девушке с нежностью или со страстью, будет осознавать, что эти ласки куплены кровью других людей.

– Майкл, – Лаура с легкой улыбкой смотрела на него поверх стакана, – а что ты делаешь сегодня вечером? Поздним вечером?

Майкл отвел взгляд от сержанта.

– Работаю. Ты допила? Мне пора идти.

Глава 10

Наверное, еще можно было бы кое-как терпеть, если б не ветер. Кристиан тяжело заворочался под одеялом. Песок, везде песок: во рту, на потрескавшихся губах. Ветер поднимал песок с невысоких каменистых кряжей и злобно швырял в глаза, забивал горло, легкие.

Кристиан медленно сел, кутаясь в одеяло. Только-только начало светать, и безжалостный холод ночи еще не выпустил пустыню из своих цепких объятий. От холода застучали зубы, и Кристиан пару раз поднял и опустил плечи, чтобы хоть немного согреться.