Молодые львы

– Единственным человеком, который сумел точно описать сражение, был Стендаль. – Акерн наклонился к Майклу, их лица разделяло всего шесть дюймов. – Собственно говоря, есть только три писателя, произведения которых стоит перечитывать дважды, – Стендаль, Вийон и Флобер.

– Война закончится через тридцать дней, – вещал на другом конце стола очень красивый английский корреспондент, – и я сожалею об этом. Есть много немцев, которые заслуживают смерти, и, если бы война продолжалась, мы бы убивали и убивали, рубя сплеча. Если же война закончится, убивать все равно придется, но уже хладнокровно, и я боюсь, что мы, американцы и англичане, постараемся увильнуть от этого неприятного занятия. В итоге в центре Европы останется сильное поколение врагов. Лично я молюсь о том, чтобы удача хоть на время повернулась к нам спиной…

– «О милая, милая, милая, – запел трубач по-английски, но с сильным акцентом, – поласковей будь ты со мной…»

– Стендаль подмечал в войне неожиданное, безумное, смешное, – продолжал Акерн. – Помнишь, как он описывал полковника, который поднимал своих солдат в атаку во время русской кампании?

– К сожалению, нет.

– Какова обстановка? – желал знать первый корреспондент.

– Нас окружили две дивизии.

– Отстраняю вас от командования, – вынес вердикт первый корреспондент. – Если вы не можете форсировать реку, я найду того, кто сможет.

Они выпили.

– По-моему, вы очень милый и одинокий солдат. – Высокая брюнетка в цветастом платье, которой Майкл улыбнулся пятнадцать минут назад, наклонилась над столом, накрыв руку Майкла своей. Платье у нее было с глубоким вырезом, так что глазам Майкла открылась красивая грудь. – Не хотите потанцевать с дамой, которая с радостью отблагодарит вас за галантность?

Майкл улыбнулся девушке:

– Через пять минут. Когда прояснится в голове.

– Хорошо. – Брюнетка кивнула, призывно улыбнулась: – Вы знаете, где я сижу?

– Да, конечно же, знаю. – Майкл наблюдал, как девушка лавирует между танцующими, соблазнительно покачивая бедрами. «Приятно, – подумал он, – приятно будет закончить с ней этот вечер. Чтобы официально подтвердить наше вступление в Париж, я просто обязан провести ночь с парижанкой».

– Об отношениях мужчин и женщин во время войны будут написаны десятки и сотни книг, – глубокомысленно заметил Акерн.

– Безусловно, – согласился с ним Майкл.

Брюнетка села за свой столик и вновь улыбнулась ему.

– Это здоровые, свободные отношения с романтическим налетом трагичности и спешки. Взять хотя бы меня. В Детройте у меня жена и двое детей. Откровенно говоря, хотя я и обожаю свою жену, при мысли о ней меня охватывает тоска. Это просто маленькая женщина, у которой уже редеют волосы. В Лондоне я живу с роскошной девятнадцатилетней девицей, которая работает в министерстве снабжения. Они пережила все тяготы войны, она понимает, через что мне пришлось пройти, я с ней очень счастлив… Так буду ли я честен с собой, говоря, что мне хочется вернуться в Детройт?

– У каждого из нас свои личные проблемы, – вежливо посочувствовал Майкл.

В другом конце зала послышались громкие крики. Четверо молодых парней с нарукавными повязками участников Сопротивления и винтовками в руках протолкались сквозь танцующих, таща пятого, лицо которого заливала кровь из рассеченного лба.

– Врете! – орал парень с окровавленным лицом. – Все вы врете! Я такой же коллаборационист, как и любой из тех, кто сидит сейчас в этом зале!

Один из четверки двинул парня по шее. Его голова поникла, он затих.

По полу протянулась узкая кровавая полоска. Четверо участников Сопротивления выволокли своего пленника за дверь. Оркестр заиграл еще громче.

– Варвары! – прогремел женский голос. Красивая сорокалетняя дама с кроваво-красными ногтями, в простеньком, но очень элегантном черном платье заняла стул рядом с Майклом, покинутый французским пилотом. Говорила она по-английски. – Их всех следует арестовать. Они только и ждут случая, чтобы учинить свару. Я собираюсь предложить командованию американской армии разоружить их всех. – Акцент выдавал в даме американку, и Акерн с Майклом недоуменно уставились на нее. Она кивнула сначала Акерну, затем более холодно Майклу, отметив, что он всего лишь рядовой. – Меня зовут Мейбл Каспер, и не надо так удивляться. Я из Скенектади.

– Рады познакомиться с вами, Мейбл. – Акерн, не поднимаясь со стула, поклонился.

– Я знаю, о чем говорю, – с жаром продолжала дама из Скенектади. Чувствовалось, что спиртное сильно ударило ей в голову. – Я прожила в Париже двенадцать лет. Вы и представить себе не можете, что мне пришлось пережить. Вы корреспондент… я многое могла бы рассказать о том, как здесь жилось под немцами…

– Я с удовольствием вас выслушаю, – улыбнулся Акерн.