– Разойдись!
Майкл вернулся в казарму, заправил свою койку. Затем побрился, протер мокрой тряпкой сортир, взял столовые принадлежности и, позвякивая алюминиевым котелком, побрел по просыпающимся в сером утреннем свете улицам Лондона. Путь его лежал в большой дом из красного кирпича, где в другие времена обитало семейство какого-то графа. Над головой гудели тысячи моторов: «ланкастеры» пролетали над Темзой, возвращаясь с ночных бомбардировок Берлина.
На завтрак дали грейпфрутовый сок, овсянку, яичницу из порошка и толстый, недожаренный кусок бекона, плавающего в собственном жиру. Ну почему, думал Майкл, наворачивая овсянку, почему никто не может научить армейского повара варить кофе? Как можно выполнять свои обязанности, напившись такой отравы?
– Энская авиагруппа истребителей просит прислать комика и нескольких танцовщиц, – докладывал Майкл капитану Минси, своему непосредственному командиру. Тот сидел в отдельном кабинете, стены которого украшали фотографии знаменитостей, побывавших в Лондоне по линии ОООВС. – И им не нужны пьяницы. Джонни Саттер крепко набрался там в прошлом месяце, оскорбил пилота в столовой и дважды получил по зубам.
– Пошли им Фленнера, – простонал Минси. Он страдал астмой, много пил, а сочетание виски и лондонского климата по утрам напрочь выбивало его из колеи.
– У Фленнера дизентерия, и он отказывается выходить из «Дорчестера».
Минси вздохнул:
– Пошли к ним аккордеонистку. Как ее зовут? Ту, с выкрашенными синькой волосами.
– Им нужен комик.
– Скажи им, что у нас остались только аккордеонистки. – Минси поднес к носу трубочку с лекарством и сделал вдох.
– Слушаюсь, сэр, – кивнул Майкл. – Мисс Роберту Финч нельзя посылать в Шотландию. В Солсбери у нее произошел нервный срыв. Она продолжает раздеваться в столовых для рядовых и пытается покончить с собой.