Молодые львы

– Одного помощника режиссера с «Рипаблик» взяли в авиацию. В звании первого лейтенанта. Всю войну прослужит в Санта-Ане. Управление по связям с общественностью. А ты идешь в армию рядовым…

– Лаура, дорогая, прошу тебя. Этот разговор обойдется тебе в пятьсот долларов.

– Ты действительно очень странный и глупый человек. И был таким всегда. Время тебя ничему не научило.

– Да, дорогая.

– Ты напишешь мне с той военной базы, куда тебя пошлют?

– Да.

– Я приеду повидаться с тобой.

– Это было бы прекрасно. – Майкл представил себе, как его бывшая красавица жена, с известными миллионам зрителей лицом и фигуркой, ждет его в норковом манто у ворот Форт-Стилл, что в штате Оклахома. Солдаты радостно свистят, проходя мимо, а он выскакивает из строя, чтобы прилюдно обнять ее и расцеловать.

– Я так и не разобралась, какие испытываю к тебе чувства. – Лаура тихонько всхлипывала. – Какая-то мешанина в голове. Наверное, не разберусь до конца своих дней.

– Я тебя очень хорошо понимаю. – Майклу вспомнилось, как Лаура причесывалась перед зеркалом, как она танцевала, как они вместе проводили праздники. На мгновение его тронули слезы, льющиеся в далекой Калифорнии, и он с сожалением оглянулся на ушедшие годы, годы без войны и без разлук… – Да что ты так разволновалась? – спросил он. – Меня наверняка определят в писари.

– Ты этого не позволишь. – Из груди Лауры вырвалось рыдание. – Я тебя знаю. Ты этого не позволишь.

– В армии мнение человека ничего не значит. Куда тебя определяют, туда ты и идешь. Это тебе не «Уорнер бразерс».

– Обещай мне… Обещай… – Раздался щелчок, потом гудки отбоя. Связь оборвалась. Майкл взглянул на трубку и медленно опустил ее на рычаг.

Он вернулся на кухню и наконец-то приготовил завтрак. Затем отнес в гостиную яичницу с беконом, гренок и густой черный кофе, сел за широкий стол у выходящего на солнечную сторону окна.

По радио транслировали фортепьянный концерт Брамса.

Ел Майкл медленно, намазывая гренок толстым слоем джема, наслаждаясь вкусом яиц, ароматом кофе, гордясь своими кулинарными способностями, с удовольствием слушая чарующую музыку.

Он открыл «Таймс» на театральном разделе.

Сплошь сплетни о каких-то пьесах, каких-то актерах.

Каждое утро театральные страницы «Таймс» повергали его в отчаяние. Сколько же можно читать о несбывшихся мечтах, потерянных деньгах. А постоянная жестокая критика людей его профессии? Поневоле подумаешь, что заниматься следовало совсем другим делом.

Майкл отложил газету, закурил первую за день сигарету, допил кофе и выключил радио. Играли уже Респиги[37], мелодия умерла на полуноте, и в залитой солнечным светом гостиной воцарилась хрустальная тишина. Майкл сидел за столом, курил и мечтательно поглядывал на лоджии соседнего дома, виднеющийся внизу кусочек улицы, на спешащих по ней пешеходов.

Потом он встал, побрился, принял душ и надел старые фланелевые брюки и мягкую синюю рубашку, выцветшую после многих стирок. Большую часть одежды Майкл уже разложил по чемоданам, но в шкафу еще висели два пиджака. Он задумчиво постоял перед шкафом, стараясь решить, какой надеть, и остановил свой выбор на сером пиджаке. Пиджак был старый, вытертый, зато легкий и удобный.

Внизу Майкла ждал автомобиль, только что вымытый в гараже, сверкающий краской и хромом. Майкл завел мотор, нажал кнопку, опускающую верх. Верх опустился плавно и величественно. Майкл, как обычно, с восторгом взирал на это действо.

Он медленно поехал по Пятой авеню. Всякий раз, начиная с того самого дня, когда он впервые сел за руль новенького автомобиля с откидывающимся верхом, Майкл испытывал злорадное наслаждение, проезжая по этой улице в обеденное время и глядя на бесчисленных служащих, мужчин и женщин, которые растекались по кафе и ресторанам. Приятно, знаете ли, чувствовать себя богатым и свободным, эдаким аристократом духа.

Майкл ехал по широкой улице, меж роскошных, сверкающих под солнцем витрин.

Остановив автомобиль у подъезда Кахуна, он отдал ключи швейцару. До возвращения Майкла автомобиль передавался в полное распоряжение Кахуна. Конечно же, напрашивалось более практичное решение – продать автомобиль, но с этой машиной у Майкла было связано очень много радостных воспоминаний: самые веселые дни, проведенные на гражданке, долгие весенние поездки по сельским дорогам, выезды на уик-энды. И Майкл пришел к выводу (суеверия никому не чужды), что эта красивая игрушка для взрослых – тот самый талисман, который будет гарантировать его возвращение с войны.

С сожалением расставшись с автомобилем, Майкл зашагал дальше. До вечера оставалось слишком много времени. Он зашел в аптеку и позвонил Пегги.

– В конце концов, – заявил он, услышав ее голос, – нет закона, запрещающего видеться с тобой дважды в день.

Пегги хохотнула:

– Я проголодаюсь к часу дня.

– Я накормлю тебя ланчем, если тебе этого хочется.

– Именно этого мне и хочется, – подтвердила Пегги, а потом добавила: – Я рада, что ты позвонил. Мне надо сказать тебе что-то очень важное.

– Это хорошо. Сегодня у меня очень серьезный настрой. До встречи.