Мокрая вода

Звук плывёт, затихает, вновь нарастает, по синусоиде. Труба созывает бесчисленное Войско Одиноких. Оно, молча, движется в трубе перехода, только шарканье подошв и угрюмый перестук каблуков. Кандальники на «этапе».

От восхода до заката,
От истока и до устья,
Мы плывём по речке грусти.
Тонут в ней, наши года.
Мы – стареем. Река – никогда!

Пришли сыны Божии предстать пред Господом, и между ними пришёл и Сатана.

И сказал Господь Сатане: откуда ты пришёл?

– Я ходил по земле и обошёл ее.

– Обратил ли ты внимание на раба Моего – человека непорочного, справедливого, богобоязненного и удаляющегося от зла? Он и доселе твёрд в своей непорочности.

– Но простри руку Твою и коснись кости его и плоти его, – благословит ли он Тебя? – отвечал Сатана.

И сказал Господь Сатане:

– Вот, он в руке твоей, только душу его сбереги.

И отошёл Сатана от лица Господня и поразил проказою лютою от подошвы ног и по самое темя того, о ком говорилось. Рот его был – круг, глаза – круги, и падало в мёртвую воду время, как семя его.

И взял человек тот черепицу, чтобы скоблить себя ею, и сел в пепел.

– Череп мой – птица, я не жну и не сею жену, в глазах моих радость, во рту её трепет.

И сказала ему жена:

– Ты всё ещё твёрд в непорочности твоей! Похули Бога и умри.

– Ты говоришь, как одна из безумных. Неужели доброе мы будем принимать от Бога, а злого не будем принимать? Неужели доброго Сатану мы будем принимать от Бога, а злого Бога не будем принимать от Сатаны?

И услышали трое его друзей обо всех несчастьях, постигших его, и пошли каждый из своего места и сошлись, чтобы идти вместе сетовать с ним и утешать его.

И подняв глаза свои, они не узнали его; и возвысили голос свой и зарыдали; и разодрал каждый верхнюю одежду свою, и бросали пыль над головами своими к небу.

И сидели с ним на земле семь дней и семь ночей; и никто не говорил ему ни слова, ибо видели, что страдание его весьма велико.

После того открыл он уста свои и проклял день свой: