Мокрая вода

Переехал в Москву, открыл маленькую фирмочку, складываю по копеечке! Взял бухгалтера из Калуги – специально. Не хотел москвичку. Многие из них – с гонором, принцессы крови по рождению! Работаем с Зоей в четыре руки, как говорят лабухи. Переезжай, говорю, ко мне, чего на вторую квартиру тратиться, да и нравишься ты мне как женщина. Тридцать четыре ей было, моложе меня почти на десять лет. Муж пил жутко! Бил её – детей требовал, а не получалось у них.

Собралась в один прекрасный день и уехала. Говорю – будешь и хозяйство вести, ты же женщина-то хозяйственная! Она спрашивает: а как вы, Михалыч, определили?

– А, говорю, есть такая примета: если пятки круглые, значит, хозяйка хорошая! Она быстро так глянула на пятки, засмеялась! Так вот и живём. Всё бы хорошо, да хочется ребёночка нам обоим, чтобы была семья. Устал я от суеты пустопорожней. Зоинька уж и в Покровский монастырь женский сходила, поклонилась мощам святой Матроны Московской, и в Зачатьевском монастыре была, в Сретенском, в Напрудной башне в Новодевичьем. Каждый раз возвращается просветлённая: такая, говорит, умная тишина и покой! Чудо за каждой иконкой, и уходить не хочется, и про грех – не думаю! Словно опять девчонка, чуда жду и верю – будет оно! Непременно будет!

– Одни зовут чудо в дом, другие его расстреливают! – сказал Василич. – Вот такая она – Русь! Трудно – с серединкой.

– А что есть чудо? – спросил Геныч.

– Что-то новое, неведомое, хорошее, нами ещё не оценённое! – сказал Василич. Из реальности, как росток через камни, – пробьётся и утвердится. Или как иордань на Крещение: какой бы мороз ни был, люди в прорубь окунаются – и никто не болеет!

– Людей отучили от ожидания, предощущения чуда! Не картинки из сказки, а того, что может быть в жизни – каждый день! Чудо, которое рождает и нам дарит вера православная. Только народ от церкви – отринули! Все сидят по лавкам, глазеют в «ящик» – ждут чуда! Чудо – оно по вере, а какая вера, во что? В кинескоп?

У меня была одна знакомая по работе. Жили с мужем лет пять, а детей нет! Решили взять в детском доме ребёночка. Бумаги собрали, присмотрели девочку. И вот – приехали, встретились, обнялись. Тут дверь распахивается, вылетает мальчишка лет четырёх – папа, мама, кричит, где же вы так долго были! Уткнулся в колени. Слёзы у всех! Что делать – оформили и его. Проходит немного времени – и она забеременела! Двойня родилась! Вот им и послано было Чудо – за все испытания!

– А у меня была знакомая, – сказал Боб, – прожила с мужем несколько лет. Детей нет. Лечили её, лечили – вроде в ней была причина. Развелись. Вышла она замуж снова. Через несколько месяцев забеременела! Дочь. Потом вскорости – второго родила, сына! Чудо!

– Айда купаться! – закричал Геныч, а то уж башка задымилась от умных речей!

– Вы идите, – сказал Василич, – мне на солнце находиться не рекомендовано. Я вам чаю сварю, у меня есть баночка желе из красной смородины. Очень вкусное!

– Неплохо, Василич! – засмеялся Боб. – Ты весь в каких-то припасах! Нашпигован баночками и пакетиками. Уютно с тобой!

– А как же? Дорога-то дальняя, где заночевать придётся! А голодный личный состав – он же не боеспособен! Хоть рядом с каждым по замполиту приставь!

Мужики уже раздевались. И снова – плеск, смех, шумная возня на речке!

После чай пили с кисленьким ярко-красным желе, нахваливали, обжигались. Закутались кто во что, согревались: день уже ко второй половинке покатил.

– Предлагаю тост, – сказал Василич. Тостуемые пьют до дна!

Наполнили рюмки, подняли дружно.

– Да здравствует корректность на необъятных просторах России! Пусть не будет грубых, резких слов, которые больно ранят хороших людей. Давайте, господа мужики, чётко отделять свободу слова от хамства. За прекрасные, понятные, добрые слова – такт, вежливость, учтивость. А особенно – с женщинами! Попробуйте отыскать слова, небходимые именно вам, сейчас: сочные, многокрасочные, яркие, как праздничные улицы и площади, чтобы была видна вся глубина переполняющих вас чувств!

– Чем не белый стих! – сказал Боб.

– За них? – глянул выразительно Михалыч.

– Конечно!

– И самое главное, – сказал Василич, когда все выпили, – не суди! Ибо как ты судишь, так и тебя судить будут! – Поднял рюмку. Спасибо – значит – Спаси Бог! – и выпил.

* * *

– Предлагаю, – заявил Геныч, – создать свою партию!

– Партию умеренных, в рамках законности? Не хочу! – категорично отказался Василич. – Никаких движений, партий! Я аполитичен всем своим существом!

– Давайте создадим Партию Инициатив Защиты Дамских Ценностей! – лукаво улыбнулся Геныч.

– Чересчур кудряво! – возразил Михалыч.

– Погоди-погоди, – сказал дотошный Василич, – это что же получается? Аббревиатура…?

Застольцы засмеялись.

Вечернее небо нахмурилось облаками. Потянуло сыростью приближающегося дождя. Оделись теплее, сделали несколько вылазок за дровами, запаслись сухостоем на долгую ночь. Только расположились, начал нудно накрапывать мелкий дождичек.

Геныч разлил водку. На всех не хватило.

– Василич, а где у нас водовка? В каком пакете?

– Вон в том, зелёном.

– Нету там!