Моя жизнь — что это было?

Осенью 1998 года я, было, нашла себе работу переводчиком в одну транспортную компанию в Каталонии, в г. Тарраса, что недалеко от Барселоны. Поехала, поселилась в каком-то хостеле, вышла на работу и -О, Господи, — меня окуривали двое мужчин и одна женщина, дымившие нещадно все восемь часов рабочего дня плюс один час в ресторане, куда мы ходили обедать! Через три дня я сказала им, что я не могу там работать, честно объяснив причину моей головной боли. Но на той же неделе я смогла устроиться на работу переводчиком у одного нового русского, который тут же сделал мне контракт с неплохой зарплатой. Господин Сергей был абсолютно косноязычным безграмотным человеком, но, заработав много денег, приехал в Испанию, в надежде заработать ещё больше, а, может, просто хорошо пожить и протратить их. Последнее ему больше удалось,.т.к. он сменял профили своего посредничества: то продукты питания, то полиэтилен, то мебель, но бизнеса было мало, а прихлебателей из испанцев развелось оччень много. Проработав у него всю зиму, я вроде уже привыкла к жизни в Барселоне: я могла ходить там и ходила почти каждое воскресенье в каталонскую православную церковь, у меня было немало знакомых из той же церкви, и русских, и каталонцев, т.е. я не чувствовала себя в такой изоляции, как в Кастельоне. Я снимала в предместье города маленькую квартирку на втором этаже двухэтажного дома, где внизу жила семья цыган. Это было самое неприятное обстоятельство, если не считать того, что мешал запах цементного завода, расположенного поблизости, и моя машина под утро покрывалась слоем влажной едкой пыли.

И вот как-то раз ко мне в гости приехал Пако. Я ушла на работу, а, когда вернулась, вижу — он какой-то странный: не ест, не разговаривает. Спрашиваю, в чём дело, а он мне: «Я самый несчастный человек на свете!» Потом объясняет, что, когда он пошёл на крышу вешать постиранное бельё, там встретил цыганку из дома, которая спросила его: отец ли он того молодого парня, что бывает у меня?» Я так и села! — Да, ко мне приходил этот парень что-то помогал при переезде и потом иногда приходил, потому что он держал в голове снять у меня одну комнату, когда приедет к нему его жена из Украины. Сам он был бывший мент из Кировограда, поэтому мы над ним часто подшучивали, и интересовать он меня никак не мог, в первую очередь, по причине своего слабого интеллекта, во-вторую, разницы лет в 25, и, в-третью, по причине моей порядочности и чистоплотности. Забегая вперёд, скажу, что, когда приехала его жена, я, действительно, сдала им одну из двух комнатенок.

Но доказать или убедить что-то Франсиско было невозможно. Ядовитые слова цыганки проникли в его душу. Наутро (а спать он лёг отдельно, на полу) я сказала ему, чтобы он шёл к психиатру, у него паранойя, а мне надоело перед ним оправдываться; я ушла на работу, а он уехал. Уехал, и опять замолк. История повторялась. Ничего поделать было нельзя.

К лету контракт с русским закончился, продлевать он его не стал..т.к. решил сменить свою деятельность и открыть вместе с кем-то ресторан.

Я вернулась в Кастельон, но отношения с Франсиско ещё долго не налаживались. Мне кажется, что он так мне и не поверил, и жил со своими мыслями. Просто у него начались проблемы со здоровьем: начались приступы удушья, нехватки воздуха, ему тяжело было подняться по лестнице или в гору. В первый же его приступ вызвала неотложку, его положили в больницу на обследование (это было ещё в Барселоне), и врач сказал, что у него сердечная недостаточность, а не астма, что думали мы раньше.

…Между тем, Юля закончила бакалавриат (4 года обучения), а через год и пятый курс факультета. И получила диплом преподавателя русского языка и классической филологии. Я приехала в Питер и помню ту кафешку, где мы с ней скромно попили кофе с бутербродами в честь окончания образовательной юлиной эпопеи. Она вернулась в Москву, и её квартиру, все эти годы её учёбы сдававшуюся, я решила продавать и взамен купить строящуюся. Не сразу, но всё же мне это удалось, ведь я этим очень плотно сама занималась. Сама и нашла и покупателя, и новостройку. В день сделки я удачно перевезла полученные деньги за новую строящуюся недалеко от м. Академическая, квартиру в самый последний день оферты (если б не было той оферты, у меня денег на м. Академическая не хватило бы!) перед Новым 1998 годом. А в сентябре 1998 года я занималась ремонтом полученной квартиры (квартиры сдавались всегда без ремонта). Я тогда не была связана работой в Испании и много времени проводила в Москве, при этом получая пособие по безработице.

Юля сменяла места работы, ведь платили везде очень мало, если вообще платили. Поработала немного у Лещенко с Винокуром, там оклад был 120 долларов в месяц; поработала в театре на Таганке какое-то время, но там и платили мало, и заставляли работать много, включая субботы. 1998 год вообще стал годом дефолта. Всем было плохо, и только меня с Юлей спасала моя валюта…