Моя жизнь

Решение спикера вызвало у меня смешанные чувства: он поддерживал большинство моих внешнеполитических инициатив, откровенно рассказывал о планах своей партии в беседах с глазу на глаз, а когда битва за бюджет была окончена и работа правительства приостановлена, повел себя гибко, продемонстрировав готовность поддерживать разумный компромисс, предлагаемый Белым домом. Теперь он подвергся нападкам с обеих сторон: умеренно-консервативные республиканцы были разочарованы тем, что на выборах 1998 года Гингрич не предложил позитивной программы и почти целый год ничего не предпринимал, ограничиваясь критикой в мой адрес; представители правого идеологического крыла республиканцев считали, что он слишком тесно сотрудничал с президентом, вместо того чтобы его «демонизировать». Неблагодарность правых, которые теперь задавали тон в республиканской фракции в Конгрессе, наверняка сильно подействовала на Гингрича: ведь они получили власть только благодаря его блестящей стратегии на выборах 1994 года и его предшествовавшей этому многолетней организаторской и пропагандистской работе.

Уход Ньюта широко освещался в прессе, но для моей семьи более важным стало решение уйти в отставку, принятое сенатором от Нью-Йорка Патом Мойнихеном. В тот вечер, когда Мойнихен объявил, что не будет выставлять свою кандидатуру на выборах, Хиллари позвонил наш друг Чарли Рэнджел, конгрессмен от Гарлема и влиятельный член Бюджетного комитета Палаты представителей, и предложил ей избираться в Сенат по округу Мойнихена. Хиллари, поблагодарив Чарли за это предложение, сказала, что никогда не думала о подобной возможности.

Тем не менее она не ответила решительным отказом, и я был рад этому. Я считал, что предложение Чарли — хорошая идея. После окончания моего второго президентского срока мы собирались переехать в Нью-Йорк, и я намеревался больше времени проводить в Арканзасе, занимаясь своей библиотекой[68]. Нью-йоркские избиратели гордились тем, что их представляли влиятельные сенаторы — Мойнихен, Роберт Кеннеди, Джейкоб Джевитс, Роберт Вагнер и многие другие, которые воспринимались одновременно как представители и Нью-Йорка, и нации в целом. Я думал, что из Хиллари выйдет отличный сенатор и ей будет нравиться эта работа, но до выборов оставалось еще несколько месяцев.

Восьмого ноября я собрал свою команду по национальной безопасности в Кэмп-Дэвиде, чтобы обсудить положение в Ираке. За неделю до этого Саддам Хусейн вновь выслал из страны инспекторов ООН, и необходимость военного вмешательства казалась неизбежной. Совет Безопасности ООН единогласно принял резолюцию, в которой осудил «вопиющие нарушения» Ираком резолюций ООН. Билл Коуэн отправился на Ближний Восток, чтобы обеспечить поддержку наших авиаударов, Тони Блэр был также готов принять в этом участие.

Через несколько дней международное сообщество предприняло еще один важный шаг к стабилизации международной финансовой системы, выделив Бразилии пакет помощи размером в 42 миллиарда долларов, 5 миллиардов из которых составили средства американских налогоплательщиков. В отличие от помощи Таиланду, Южной Корее и России, на этот раз кредит был предоставлен еще до того, как Бразилия оказалась на грани дефолта, что соответствовало нашей новой политике, сутью которой было предотвращение новых кризисов, с тем чтобы не дать им распространиться на другие страны. Мы делали все от нас зависящее, чтобы убедить международных инвесторов в твердом намерении Бразилии следовать по пути реформ и в том, что у нее имеются достаточные средства для борьбы с финансовыми спекулянтами. На этот раз условия займа МВФ были менее жесткими и не требовали свертывания программ помощи малообеспеченным гражданам, а бразильские банки получали разрешение продолжать выдавать кредиты. Я не знал, сработают ли эти меры, но испытывал глубокое доверие к президенту Энрике Кардосо, а Соединенные Штаты как крупнейший торговый партнер Бразилии были кровно заинтересованы в успехе этой страны. Мы рисковали, однако это был риск, на который стоило пойти.