Моя палата

   В окошке появилось лицо Орхидеи, которая коротким жестом приказала ему тянуть засов. Он вновь ухватился за него трясущимися пальцами, стараясь угомонить волнение, и потянул, что было силы. А она в это время всем телом навалилась на дверь. Совокупность масс "двух изношенных и прохудившихся тел убедила упорный засов не стоять на их пути". Засов, словно извиняясь, недовольно заскрипел и вышел из гнезда. Дверь очень медленно, "со скоростью дрейфа материков, подалась внутрь, освобождая пространство для маневра, углубляя фарватер для его флота, состоявшего из одного лишь подбитого ялика с оборванным парусом". Их тела ринулись навстречу и плотно прижались друг к другу.

   – Все хорошо? – спросила она участливо.

   – Все прекрасно, не волнуйся.

   Он все прижимал ее к себе, вдыхая аромат ее волос, пропитанный больничным спертым воздухом. Его лианоподобные руки обвивали плечи Орхидеи, а она уткнулась подбородком в его грудь и, вопреки привычке, не хотела слушать Поля, который требовал от них поскорее зайти в палату и закрыть дверь.

   Орхидея осторожно заглянула ему в глаза.

   – Времени совсем нет... – пожаловалась она.

   – Для чего?

   – Я хочу кое-что сделать, Степан... – шепотом, но твердо сказала Орхидея.

   – Сделай.

   Она вывернулась из его объятий и перевернутой вверх ладонью пригласила его составить традиционный для пары союз, взявшись за руки. Он покорно подал ей обе свои руки.

   – Пошли за мной, – все так же тихо молвила Орхидея.

   Она обошла Степана и повлекла его вслед за собой в коридор. Степан ловко поддел свои тапочки по пути. Они вышли из палаты Орхидеи, прошли несколько метров и завернули в открытую дверь соседней палаты, откуда недавно выходила женщина, оскорбившая Степана своим мерзким намеком распахнутого халата.

   Эта палата была зеркальным отображением палаты Орхидеи. "Незаправленная кровать выглядела большим ленивым морским животным, выбравшимся на сушу погреться. Костлявый привинченный к полу стол был похож на горного козла, забравшегося в пещеру на высокой скале с тем, чтобы найти в ней что-нибудь съестное. Видавший виды табурет походил на маленького козленка рядом с одним из родителей. Линолеум был испещрен непонятными пятнами, въевшимися в хаотично-геометрический вальс квадратов". Орхидея потянула Степана к стенке возле кровати и поставила его там. Сама она затолкала дверь в ее гнездо и отошла к столу. Она остановилась и повернулась к нему, вытянув руки вдоль тела. Она смотрела на него. А затем произнесла.

   – Все, что я сделаю, я сделаю для тебя, понял?

   Степан кивнул.

   – Ты помнишь, что я прекрасна? И что во мне все прекрасно?

   Он снова кивнул.

   – Ты помнишь, что я тебе нравлюсь?

   Его третий кивок подписался под вышесказанным.

   – Тогда смотри, и не задавай вопросов. Просто молчи.

   Орхидея тем же движением подала плечи вперед и сбросила с себя халат, который бесшумно рухнул, обвивая ее ноги. Она стянула с себя майку, роняя ее рядом с халатом. Она взялась за пояс грубых квадратных штанов и наклонилась, приказывая им следовать остальной одежде. Она сделала шаг вперед, высвобождая ноги, и предстала перед ним совершенно нагой. Она немного расставила руки, демонстрируя Степану всю себя, не скрывая ничего, не утаивая никаких секретов. Ее не волновало, что ее тощие колени выглядели неестественно рельефными. Она не стыдилась худых бедер, из-за чего ноги казались кривыми. Не вздрогнула, когда его глаза скользнули ниже лобка. Не выпячивала живот, пытаясь скрыть обтянутые кожей ребра. Не выпрямила спину, чтобы визуально увеличить маленькую грудь. Ее лицо не изобразило ни единой эмоции. Она лишь прикусила нижнюю губу.

   Орхидея повернулась к нему спиной и взобралась на табурет, а затем перешла с него на пустой стол. Теперь она возвышалась над всем остальным в палате, и была в центре всего. Она вновь повернулась к нему лицом и присела на корточки, немного расставив ноги. Ее взгляд на короткий миг погас за закрытыми веками, но она сразу же открыла их, глядя Степану прямо в глаза. Несколько длительных секунд ничего не происходило.

   А потом Степан схватился за боковину стоявшей рядом с ним кровати. Он подался назад и ощутил слепой отпор ударившей его сзади стены, которая не собиралась выпускать его.