Мой любимый негодяй

– Доклад станет сенсацией. Мое имя будет упомянуто?

Он покачал головой:

– Никакие имена названы не будут.

Люси схватилась за стол, чтобы не упасть. Теперь люди узнают правду. Больше не придется втихомолку выбирать между потрясением устоев и реформами. И все же она не ощущала себя на седьмом небе. На сердце было так же тяжело, как и в тот миг, когда она вошла в кабинет. Сегодня работа явно не в приоритете.

Люси посмотрела в глаза Тристану:

– Больше никаких секретов.

– Между тобой и мной? – насторожился он. – Согласен. Моя скрытность непростительна.

– Верно. Простительна с учетом обстоятельств, но не вообще.

Он сосредоточенно вгляделся в нее:

– Что-то заставило тебя передумать.

– Я знаю о Боудикке.

Тристан напрягся, словно его поймали на чем-то непозволительном. Как мальчишка, застуканный в тот момент, когда запустил руку в банку с конфетами. Как развратник, которого раздели и обнаружили, что под бордовым пиджаком бьется верное любящее сердце.

– Ах вот ты о чем, – тихо сказал он.

Как же хочется дотронуться до него!

– Ты мог бы найти для меня любого котенка. Однако выбрал отпрыска одной из питомиц моей матери. Почему?

Тристан обдумал ответ:

– Я решил, что родители перед тобой в долгу и нужно хоть что-то взять у них в утешение. После того как выгнали из дома.

Люси проглотила комок в горле.

– Боудикка стала для меня неоценимым утешением.

– Рад слышать.

– Почему ты никогда не говорил мне о своих добрых чувствах?

– «Добрых» – не то слово, – улыбнулся Тристан. – Откровенно говоря, тогда я был слишком неопытен, чтобы разобраться в своих чувствах. Восемнадцать лет, под пятой отца-тирана… Что я мог предложить девушке – особенно такой, как ты? Отец никогда не дал бы мне добро, сама понимаешь.

Да, она очень хорошо понимала.

– В Эшдауне я наговорила тебе гадостей. Приношу извинения. Мне очень жаль. Но я… перепугалась.

– Я знаю. – Он склонил голову.

– Знаешь?

– Да. Когда ты напугана, ты шипишь и царапаешься. – Тристан повел плечами: – Типично кошачье поведение.

Она его не только оцарапала. Она едва не разорвала на куски его сердце в неловких попытках уберечь свое. А теперь… Люси вновь перевела взгляд на бумаги:

– Ты помогаешь нам опубликовать результаты исследования. В «Манчестер гардиан».

– Да.

– Спасибо, – произнесла она и, набрав в легкие воздуха, добавила: – Кажется, я люблю тебя.

Он как-то странно притих. Словно опасался, что разлетится на части; как треснувшее стекло, если до него слегка дотронуться.

– Кажется? – Голос прозвучал резко, в глазах сверкнули бурные эмоции, накопленные за всю жизнь.

Люси только и могла, что кивнуть. Ей стоило немалого мужества произнести эти три слова, и она надеялась, что Тристан понял.

По его лицу постепенно расплылась улыбка. Он оттолкнулся от стола и неторопливо двинулся к ней.

– Рад слышать. Потому что я собирался найти тебя и вернуть.

Люси сглотнула:

– Что?

Его глаза переливались всеми оттенками золота, его глаза завораживали. Он взял ее лицо в свои руки. В свои теплые руки. И держал так, как в тот день, когда поцеловал впервые. Теперь Люси понимала, что в тот первый раз его губы положили начало концу ее прежнего мира, куда она больше не вернется. Единственный путь – вперед, на едва обозначенную территорию, где поцелуи Тристана необходимы и прекрасны. И где ее место было белым пятном на карте.

– Как ты могла подумать, что я так просто оставлю это, – произнес он с мягким упреком.

Могла. Пока не узнала о кошке.

– Глупышка. Я пустился бы по следу и нашел тебя. – Он поспешно добавил: – Чтобы упасть перед тобой на колени и покаяться за свои секреты, за то, что предложил тебе руку и сердце с учтивостью дикого зверя.

– О-о…

Тристан наклонился, и ее губы сразу раздвинулись в ответ. В его глазах вспыхнули озорные искры.

– Я поцеловал бы тебя. – Его губы были бархатными и легкими, как шепот. – А потом показал бы тебе список.

– Список?

– Я знаю, ты обожаешь списки. – Он сунул руку в нагрудный карман и извлек листок бумаги. – Вуаля!

В списке были перечислены имена:

Мэри Уолстонкрафт

Мэри Шелли

Ада Лавлейс

Мэри Сомервилль

Хэрриет Тейлор Милль

Элизабет Гарретт Андерсон

Миллисент Фосетт

Мэри Шелли, автор романа «Франкенштейн». Элизабет Гарретт Андерсон, сестра Миллисент и первая в Лондоне женщина, получившая высшее медицинское образование. Ада Лавлейс, математик, которая описала алгоритм работы счетной машины. Все перечисленные женщины – первооткрыватели или выдающиеся творцы. Однако, если считать это критерием, список едва ли можно назвать исчерпывающим. Люси принялась лихорадочно думать, пытаясь найти общий знаменатель, связующий все имена…

– Женщины, которые добились значительных успехов за пределами семьи, – сказал Тристан, – несмотря на то что были отягощены мужьями, правилами этикета и зачастую детьми. У Мэри Сомервилль их было, кажется, шестеро. И я уверен, таких женщин намного больше, просто я о них не знаю в силу собственной ограниченности.