Мой любимый негодяй

– Ну что ж… А я не приняла бы вас за женщину, которая борется.

Кажется, у матери слегка перехватило дыхание. Затем она едва заметно кивнула:

– Полагаю, все мы убегаем и боремся как умеем, когда того требуют обстоятельства. Куда деваться? – Она снова посмотрела на сумку. – Ты приняла решение уехать совсем недавно.

– Верно, недавно.

Пауза.

– Мы сможем найти тебя?

– Нет.

Зачем им ее искать?

Во взгляде матери промелькнула искра – некая эмоция, изменчивая и мимолетная, словно пламя свечи боролось со сквозняком, – и затем сменилась растерянностью.

– Ой, кто это у нас?

Люси обернулась. Боудикка, дерзкая предательница, наконец снизошла до того, чтобы покинуть свое укрытие. Проигнорировав Люси, она принялась ходить вокруг гостьи, почтительно обнюхивая подол юбки.

– Любопытно, – промолвила мать. – Вот куда ты попала…

Она наклонилась и с привычной небрежностью погладила блестящую черную шерстку.

Люси похолодела:

– Что вы имеете в виду?

– Ты о чем? – Графиня подняла глаза, не прекращая чесать кошку за ухом.

– Вы сказали «вот куда ты попала». Как будто… вы ее знаете.

– Еще бы не знать! Я совершенно уверена, что эта особь – один из отпрысков леди Вайолет.

Леди Вайолет?

Мать нетерпеливо махнула кистью руки:

– Той самой, которая заняла второе место на Лондонской выставке.

Люси в свое время не разделяла непонятной материнской увлеченности выставками кошек.

– Мне следовало догадаться, что он хочет отдать ее тебе, – продолжила мать. – Бог знает почему. Ты его вечно раздражала.

Мир умолк. От нехорошего предчувствия по спине пробежали мурашки.

– Он? Кто «он»?

– Лорд Баллентайн, разумеется!

На миг Люси словно растворилась в воздухе, совсем сбитая с толку.

– Наверное, вы ошибаетесь. – Мысли беспорядочно носились в голове. – Это может быть любая другая кошка.

Мать даже обиделась:

– Любая? Вряд ли. Мне потребовалось несколько лет, чтобы найти заводчика, добившегося такого экстерьера: черный окрас, белый кончик хвоста и длинные ноги. Настоящая порода, у нее такая родословная!.. Сколько ей лет?

Голос матери пробивался к Люси будто сквозь завесу.

– Десять, – выдавила она из себя. – Осенью будет десять.

– Вот и еще одно подтверждение. Я отчетливо помню: лорд Баллентайн взял у меня котенка в последний раз, когда гостил в Уиклифф-холле, десять лет назад. Заявил, что берет в подарок для одной юной леди, которая крайне нуждается в компании; я это запомнила, потому что никогда не отдаю котят просто так. Однако ему не отказала, потому что у меня давний долг перед его матерью – долг, который я буду считать погашенным с лихвой после этого жуткого… Девочка моя, что с тобой? Ты в порядке?

Нет, Люси была не в порядке. Горло сдавило, в носу щипало, глаза жгло.

Она встала, побрела по коридору в кухню и остановилась, сгорбившись, в том месте, где влепила Тристану пощечину.

– Боже мой! – Мать последовала за ней, явно встревоженная: – Я тебя расстроила.

– Нет. – Люси покачала головой: – Нет. Теперь мне все ясно.

Это Тристан подбросил Боудикку ей на порог. Она – та самая юная леди, которая нуждалась в компании.

Тем временем мать в некотором замешательстве обошла кухню, рассматривая облупленные шкафы и чугунную раковину – свидетельство бедности; в представлении графини они выглядели чужеродными, как и вся обстановка кухни.

Все эти годы Люси презирала Тристана.

Все эти годы были для нее добрее, теплее и насыщеннее благодаря четвероногой подруге. В некоторых отношениях единственной подруге.

А если я давно обожал тебя и восхищался тобой, Люси… Я хотел тебя половину моей чертовой жизни…

Она отмахнулась от его слов – в ту минуту он был взвинчен, и вообще, когда дело касается Тристана, ни в чем нельзя быть уверенной…

А прими она всерьез его признание, что было бы с ней?

Люси знала, что сможет противостоять красивому, порочному, умному и неожиданно ласковому негодяю.

И знала, что не сможет противостоять красивому, порочному, умному и неожиданно ласковому негодяю, который был предан ей полжизни.

– Какая я дура!

Мама издала победный возглас. Затем обнаружила подле ящика со льдом бутылку вина, откупоренную и полупочатую, и выхватила ее.

– Вот, – она достала чайную чашку, – выпей глоток.

– Спасибо, мама, – искренне поблагодарила Люси, и мать эту искренность услышала – потому что так и застыла, пораженная, в процессе наливания вина. – У меня нет времени. Опаздываю на поезд.

Глава 38

Склонившись над столом, Тристан изучал разложенные бумаги.

У Люси подогнулись колени от внезапного облегчения; она с жадностью вбирала в себя его образ. В жилетке и со сбившимся набок галстуком. Тристан выглядел, как всегда, красивым и желанным. Надежды застать его здесь были весьма хрупки. В поезде Люси приняла решение, что должна извиниться, однако думать дальше не отважилась. Знала одно – нужно извиниться. А если ему больше нет до нее дела, придется как-то выживать.

Он поднял глаза, и Люси поперхнулась от ужаса. Выражение его лица было совершенно нейтральным. Выживать – мало; с этим мужчиной она могла бы быть счастлива.