Мои Белые Боги

Так прошло около двух часов плодотворных раздумий с активным участием воображения. Левый мизинец выполняет не так уж много функций, без его участия можно шить, кроить, готовить, есть, мыться, можно делать почти всё, что делала раньше. И кинжалы метать тоже можно. Мизинец на левой руке это как пятое запасное колесо в левом ряду и если искать позитивные моменты, то хорошо, что мориспен откусили не правый указательный палец. Отрицательного, правда, тоже хватает: нельзя полноценно работать на клавиатуре, Сашка печатала левым мизинцем. Ни одним только левым мизинцем, конечно же нет, но активно использовала его при печати, нельзя будет в моменты задумчивости стучать большим пальцем по мизинцу, нельзя будет сделать маникюр. Не получится оттопырить мизинец. Гармония двух ручек нарушена. Раздумье прервал звук открывающейся двери в гостиной, и скоро в спальню заглянула копна дивных вьющихся волос вместе со своей хозяйкой.

– Оооо, – необычайно ласково, как тянут при виде маленьких, умилительных котят, протянула Эльна и добавила, – Заходите, она проснулась.

– Проходной двор какой-то, – подумала Саша и спрятала искалеченный палец под одеяло.

В спальню вошли Эльна, Перекоос и Отика. Все приветливо улыбаются.

– Видимо я сделала что-то хорошее и пока не знаю об этом. С чего это все так подобрели или это из разряда: ни хороший, ни плохой, просто бедненький больной?

И тут Отика прервал молчание: – Милая сэвилья, мы переживали за тебя, видят боги. Посмотри ясными глазами.

– Ты стала героем, – восторженно перебила Эльна, – люди воо…как там правильно: воодушевлены. Такого не бывало: одна сэвилья справилась с тремя мори. Если так смог один человек, то сможет и другой человек. Мори безупречны, неуязвимы. Так все считали. Только вестники справятся. Так думали…словно тень спала с нас, – не сумев подобрать слова к безмерному восторгу, Эльна замолчала. Ее серые глаза сверкали от счастья, от чувства освобождения и неведомой раньше легкости.

На этом сюрпризы не закончились. Отика вдруг признался: – Вестники решили не называть тебя ясной, ведь главный признак ясной – вестническая кровь, хотя кое-кто считает: признаки будут проявляться и чаще и сильнее и всё же прошлая жизнь есть прошлая жизнь. А ты сама что-нибудь помнишь о прошлой жизни? Я бы хотел помнить эту жизнь, потому что родиться вестником – это лучшее, что могло случиться в мирах. Я буду тайком называть тебя ясненькая. Хорошо? А…но на драконах лучше не летать и даже на Буром. Ты чем-то расстроена?

Саша кивнула.

– Расскажи. Мы постараемся помочь, – дружелюбно предложила Эльна, и остальные закивали в знак согласия. Интересно, она говорит искренне или искусно подстраивается под общее настроение.

– Они отрубили мне палец, – наконец прошептала Саша, застывшим в ожидании гостям. Перекоос громко выдохнул и сказал: – Хвала богам, я думал что-то серьезное случилось. В остальном же всё целое, подумаешь палец! Еще девять осталось, – осекся риспиец под гневным взглядом любимой женщины.

– Это у тебя новый отрастет, а у людей – нет. Ступай-ка ты лучше поешь, с сочувствием у тебя не складывается.

Перекоос взглядом поискал поддержки у Отики и даже Саши и принял верное решение отступить к выходу: – Хорошо. Ладно. Всё для тебя: пойду, перекушу, если будет нужна помощь – зовите.

– Иди, иди, – мягко подтрунил Отика.

Эльна погладила одеяло, словно это была Сашина рука и с сочувствием сказала: – Палец – это больно и…да, не переживай. Красота осталась при тебе.

– И что люди рады моему возвращению? – осторожно спросила Саша.

– О, это надо было видеть, когда вестники рассказывали, как одна сэвилья смогла справиться с тремя мориспен многие сначала не верили, стояли и думали: – Что такое они говорят? Разве это может быть правдой? А оказывается возможно и когда думаешь, что возможно оно как бы становится возможно и чуть-чуть сбывается. Кто-то плакал от счастья: мы больше не ничтожество, ни еда в клетке, мы можем драться. Я чувствую себя свободной, – вырвалось у Эльны. Смутившись собственной откровенности, она весело добавила: – Покормим Сашу. Лежи, лежи. Сейчас, – и Эльна бегом бросилась в гостиную, словно счет шел на секунды, и вернулась с похлебкой и вялеными червяками. Отика успел шепнуть еще более щекотливую подробность нынешней ситуации: – Я знаю, откуда ты! Все вестники поняли. И мориспен тоже догадались, когда поймали тех двоих. Так просто они не решились бы на похищение. Я надеюсь, боги еще кого-нибудь в помощь закинут, – и громко добавил, – три ложки! Ты сегодня что-нибудь ела, ясненькая?

Нет. Она не ела и покорно открывала рот поднесенной ложке с чудным бульоном из терпуга. Чудесно, что все так благодушно настроены, только не выйдет ли это все боком. Очень плохая «затея» стать источником чужих ожиданий. Вот они будут смотреть на Сашу и каждый раз вспоминать об ожиданиях, а может и винить ее в том, что ожидания оказались пустыми и спрашивать: – Ну когда же придёт помощь?