Мои Белые Боги

Вставая со своего места, Ральф легко ударил по столу двумя руками и вздохнул и оглядел непокорных вестников и обратился ко всем: – Что ж братья мои, и вы любимые Альмахатери риспийцы, я ожидал такого ответа и прибыл в Горыянцы с дарами: с маслами, тканями, винами, съестными запасами и инструментами, делающими ручной труд подобно труду драгэти. Хотя вряд ли здесь зацветут травы бессмертия, сохраняйте достоинство и честь воина и да пребудет с вамирадость и свет Риспы. Алиохаро.

– Алиохаро, – прощались вестники и риспийцы с удивительным гостем, с неверо=ятным гостем и мимолетной, вспыхнувшей и погасшей надеждой.

– Прощай, драгэти, – сказал Аклос и обернулся и взял из рук другого вестника книгу в зеленой, грубой обложке с желтыми листами и сером переплете и протянул Ральфу: – Драгэти пишут хроники короткими, я добавил больше описания нашего пути Тарс – Горыянцы.

Ральф взял книгу и провел по обложке ладонью, как по великой ценности и сказал: – Она будет многажды переписана и прочитана. Жаль, мы не узнаем окончания.

– У жизни нет окончания. Ее можно описывать вечно и всегда она будет интересна.

– Они прощаются, – в отчаянии подумала Саша и когда Ральф уйдет, наше положение станет столь же плачевным, сколь плачевным было раньше, а может и того хуже. Атаки на укрепление участятся. Если раньше вестников терпели, как «досадное обстоятельство», то теперь приложат все силы, чтобы заполучить человека с Голубой Длани. А сил у мориспен немерено! И, наверняка, свои собственные ловушки для драгэти имеются. Запрятанная за семиугольным блоком ловушка не разрешит плачевное состояние человечества. Даже если Катарац погибнет, придут другие драгэти мориспен и загонят людей обратно в те ужасные, ужасные, полные отчаяния клетки.

Слова, слова. Изобретение людей. Красивые, успокаивающие, воодушевляющие, зовущие на подвиг, обжигающие, помогающие, обижающие, сопереживающие, складывающиеся в чудесные стихи, взвешенные, осторожные, тщательно подобранные или вырвавшиеся из самой глубины сердца с отчаянной просьбой. Саша подскочила и с губ сорвалось: – Спаси нас! Останься! Разве ты не понимаешь?! Это конец. Мы такого ничем не заслужили…

Повисло молчание. По любезному прощанию болезненно стеганули кнутом. Сэвилье легче просить, потому что вестники со своей участью давно примирились, а Саша не примирилась ни со своей участью, ни с участью людей! «Старый ворон» оглянулся на девушку, исчез и тут же появился в трех шагах от нее и, вглядываясь в ее лицо вдруг перевел взгляд на зеркало и будто обжегся увиденным отражением, перевел взгляд на дверь и глухой голос Ральфа сказал: – Повелитель Умара Дориан Агиб ведет войну с отцом и старшими братьями и на этом пути обе стороны понесли большие потери и не видно этой войне конца и как-то Дориан сказал: – Выбирая союзников и врагов, будь осторожен, не спеши, иначе однажды прочувствуешь всю свою двадцатую беспомощность. Я тогда не совсем понял вторую часть фразы, но теперь понимаю.

– Нет, – с неизвестно откуда взявшейся дерзостью парировала Саша эту поучительную, но совершенно пустую для укрепления речь.

– Прости. Я не могу, – глухо пробурчал голос драгэти.

– Ты будешь жалеть об этом до конца жизни, – процедила Саша.

– Мне не привыкать о чем-то жалеть. Аорон! Нам пора!

– Не делай этого, Ральф…я…

– Прощайте, – раздался голос и еще вибрировал в воздухе, как драгэти Ральф Форст исчез. Бежал. Саша не совсем понимала, от чего именно так спешно сбежал нежданный гость, но и она и все остальные обернулись на Аорона Уэарза, который если припомнить всю беседу, не перечил важному гостю и не произносил судьбоносное «остаюсь».

Он оторвал тяжелый взгляд от столешницы, взглянул на вестников, сказал: – Я вернусь на закате, – и тоже исчез.

Глава 15

Через открытое окно в Сашкины комнаты мягко накатывал прогретый, летний ветерок, насыщенный ароматами терпкой зелени и мха. Уставшее за тяжелый день солнце оранжевым апельсином в мягкой, плазменной дымке уходило за горизонт. Темнеющее небо разукрасилось зелеными и красными полосами, плохо прикрывая величественную красоту двух огромных спутников планеты и прелестнейшего шлейфа мелких звездочек в молочном тумане. С первого уровня доносился мерный шум воды в фонтанах, вернувшиеся люди были непривычно молчаливы и тихи. Уже все знают. В растянувшемся на километры укреплении не так много обитателей, чтобы было просто затеряться или незаметно пропасть. Если в укреплении останется только один драгэти и без того сложное положение станет катастрофическим. Как-то даже не думалось, что драгти могут исчезнуть. Вроде как и исчезать то некуда, но солнце село наполовину, а признаков возвращения Аорона нет. Что тут можно сказать? Поэтому никому и не хотелось говорить. «Апельсин» уступал место ночи под всеобщее молчание. Где бы ни находились вестники: в лесу, в тайном укрытии, на первом уровне людей или у окна вестнического зала, каждый то и дело устремлял взгляд на заходящее солнце Горыянцы, и чем меньше оставалось от «апельсина», тем больнее и острее звучал внутренний вопрос: – А он точно вернется?