Моё пост-имаго

Бам! Бам! Бам! Пуля прошла через прорезь меж прутьями и обожгла ей руку.

Марго вскрикнула и обернулась. Кукла и не думала стрелять – она прыгала, высоко задирая коленки, и дергала руками, как в каком-то жутком танце. А покрытый сажей револьвер по-прежнему лежал среди углей. Видимо, патроны в барабане нагрелись и взорвались.

«Где же Джонатан?! – пронеслось в голове. – Почему он не слышит?!»

Взгляд Марго упал на керосиновую лампу. Решение пришло мгновенно. На миг отпустив решетку, она схватила лампу и зашвырнула ее в камин. Звякнуло разбившееся стекло. Керосин попал на Малыша Кобба, на его волосы, пижаму – и он загорелся как фитиль.

Малыш Кобб завизжал еще громче. С удвоенной силой он начал биться в решетку, но, несмотря на жар, на дым, на душераздирающий визг, Марго по-прежнему держала ее. Нельзя выпускать тварь из камина! Ни за что нельзя!

Малыш Кобб вдруг прекратил бить по решетке, его крики смолкли.

Сгорел? Он сгорел?!

Марго повернула голову. В камине больше никого не было. Уловив шевеление наверху, она подняла взгляд и увидела кукольную ногу, торчащую из дымохода. Тварь пыталась сбежать по трубе!

Марго вскочила на ноги и отодвинула решетку. Схватив кочергу, крючком она подцепила куклу за лодыжку, а затем что было сил дернула. Малыш Кобб выскользнул из дымохода и рухнул в огонь. Чувствуя, как жар облизывает лицо, Марго придавила куклу кочергой ко дну камина, прямо к раскаленным углям.

Пламя объяло Малыша Кобба, он заорал, завизжал пуще прежнего. Пижама давно сгорела, как и волосы. Кукла сейчас напоминала уродливого черного ребенка, и казалось, что ее крики, вырываясь из дымохода, разлетаются по всему Тремпл-Толл не хуже штормовой тревоги.

Тварь трепыхалась и изворачивалась, сучила ногами, вздымая все больше золы и пепла, хватала руками кочергу. Деревянные конечности уже почти рассыпались, голова была обожжена до неузнаваемости, а Марго сжимала кочергу и давила, не замечая, что и сама кричит. Безумно кричит на весь дом. Глаза ее жгло от сажи, она готова была рухнуть в обморок от дыма и нестерпимого жара, но насильно держала себя в сознании, не позволяла себе ослабить хватку.

– Марго! – до нее донесся крик Джонатана. – Марго! Что здесь творится?! Марго!

– Помоги! Джонатан, помоги! Эта тварь… она пытается…

Джонатан схватил кочергу, оттолкнул жену в сторону и сам придавил изуродованную обугленную куклу ко дну камина.

Кукла все еще загребала уголь руками, из последних сил кричала: «Хозяин! Хозяин! Помоги мне!» – но никто не ответил на ее мольбы и призывы. И тут тварь наконец прекратила дергаться и замолкла. Огонь укутал ее, будто мягкое одеяло.

Малыш Кобб был мертв.

Марго, вся в саже и ожогах, растрепанная, с тлеющим платьем, едва стояла на ногах. Ее мутило, комната перед глазами кружилась и подпрыгивала. Но она и не думала тратить время на то, чтобы пытаться прийти в себя.

Ринувшись к кровати, Марго откинула в сторону край одеяла и, застонав от натуги, за ручку вытащила сундук, в котором Калеб держал свои игрушки.

Она откинула крышку…

То, что она увидела, ужасало. Внутри, свернувшись калачиком, совершенно голый, лежал ее сын, и на месте его лица была кровавая маска.

Мелко труся головой от невероятной боли, он поглядел на нее. Его лишенные век глаза встретились с глазами Марго… Из приоткрытого рта вырвалось:

– Ма… ма…

Часть третья. Ты все еще будешь любить меня утром, мама?

Капсула пневматической почты скользила внутри трубы, как кусок пирога в горле. Конечно, если представить, что данный кусочек способен преодолевать около шестидесяти миль в час, а мнимое горло растянулось на весь Саквояжный район.

Быстро преодолев участок пути вдоль домов Каштановой улицы (под карнизами на уровне второго этажа), капсула добралась до угла и нырнула под землю. Меньше чем за минуту она прошла по трубе, проложенной под сводами коллектора, достигла площади Неми-Дрё и уже внутри здания ведомства Пневмопочты, главной станции в Тремпл-Толл, поднялась до пересыльной рубки.

Навстречу капсуле был выпущен поток воздуха, и она, замедлившись, плавно подошла к точке приема. Мягко стукнув о круглую крышку, контейнер с посланием заявил о своем прибытии свистом. Руки в кожаных перчатках откинули крышку, извлекли его, перенесли через помещение и поместили в одну из нескольких дюжин зияющих в стене горловин.

Капсула продолжила путь – вдоль домов и по столбам, спускаясь под землю и выныривая обратно, пока не оказался на станции «Полицейская площадь». Здесь с ней проделали то же самое – переместили в новую трубу. Не успела капсула заскучать, а тут еще одна станция – «Чемоданная площадь» у вокзала. Очередной пересыльщик в рабочем фартуке и грубых перчатках прочитал адрес, указанный на ярлыке в ячейке капсулы, и отправил ее дальше по маршруту. Служащий ведомства машинально пожелал этой крохе удачного пути, но стоило ей исчезнуть, как тут же забыл о ней, поскольку его внимания требовала уже следующая…