Многорукий бог далайна

От Боройгала Шооран знал, что вдоль стены тянутся два мёртвых оройхона. Значит, старик успел тогда выстроить ещё один. На эти оройхоны люди не совались, когда страна только заселялась, туда были посланы разведчики, но с тех пор там никто не бывал. Страна ещё не слишком перенаселена, пройдёт не меньше дюжины лет, прежде чем первые неудачники будут оттеснены туда на верную смерть. Значит, там можно безопасно строить. Не в этом ли объяснение тому, что илбэчи былых времён тоже двигались в основном вдоль стены Тэнгэра?

Бессонная ночь и два кряду перехода через мёртвые земли, казалось, лишь вдохнули в Шоорана новые силы. Он сразу понял, что ничего не забыл и ничему не разучился. Теперь уже не старику, а ему навстречу рванулось чистое пламя новорожденных аваров, и Шооран, не слишком даже понимая, с ним это происходит или с кем-то из легендарных героев, освобождённо засмеялся и пошёл дальше по чистому, не загаженному ещё оройхону. И вновь увидел изъеденную волнами стену Тэнгэра, и снова авары второго за день оройхона не пустили его к ней. Лишь тогда энергия покинула Шоорана, и он, надрывая в кашле обожжённую грудь, потащился назад.

Ночевать надо было на сухом, разбуженный Ёроол-Гуй мог явиться и среди ночи, но на сухом сейчас, должно быть, изрядный переполох, если, конечно, приближённые Хооргона сочли нужным во всеуслышание объявить об исчезновении царя. Шооран пробрался по сухой полосе, уже изрядно заселённой, на угловой оройхон. На пятачке свободной земли, зажатой с двух сторон аварами, находились владения сушильщиков. Но сами мастера, как и обещал покойный Пуиртал, жили в алдан-шаваре, так что в большой палатке, где хранился их инструмент, никого не было. Шооран завернулся в жанч и улёгся на землю, неподалёку от навеса. Он чувствовал себя в полной безопасности и даже думал не о трудных делах последних дней, а о каких-то совершенно отвлечённых вещах: здесь земля всегда горячая, потому что рядом авары, на мокром – всегда холодная, потому что рядом далайн. Но почему она всегда тёплая на сухом? Даже там, где далеко и от границы, и от далайна. Если тепло есть свойство земли, то почему она остывает в горсти? Разрешить загадку Шооран не успел, провалившись в сон.

Проснулся оттого, что кто-то осторожно толкнул его. Рядом с Шоораном стоял высокий худой человек. По воспалённым глазам, отрешённому выражению ошпаренного красного лица и особенно по вкрадчивым, словно нечеловеческим движениям в нём сразу можно было узнать сушильщика.

– Что ты здесь делаешь? – спросил сушильщик.

– Сплю, – ответил Шооран. – Но я сейчас уйду.

Шооран не испугался незнакомца и даже ничуть не был встревожен. Это Хооргон, наученный горьким опытом отца, мог изменить отношение к презираемой профессии, сами сушильщики измениться не могли. Они слишком близко ходили около смерти, чтобы доносить на кого-нибудь или кого-нибудь бояться.

– Пойдёшь туда? – спросил сушильщик, указывая пальцем.

– Да, – ответил Шооран.

– Встретишь Ёроол-Гуя, передай, что сушильщик Койцог всегда помнит о нём.

– Хорошо.

Шооран поднял пустую корзину из-под харваха и, пряча лицо, пошёл через просыпающуюся сухую полосу.

До края мёртвой земли Шооран добрался довольно просто. Нойт уже вовсю горел на аварах, но далайн ещё не успел накидать сколько-нибудь мощного вала падали, и идти было не слишком трудно. Изгрызенная временем стена крошилась перед ним, но Шооран не стал тянуть дорогу вдоль неё. Сначала надо создать опорный пункт, место, где можно переждать беду и переночевать. Ведь немыслимо каждый день проходить всё более страшный путь, да и сколько ещё надеяться на везение, ночуя среди людей? Юбилейный, двенадцатый оройхон уже не был пограничным, он шел к середине далайна. Шооран начал создавать новую страну, которой пока ещё не было названия. Эта задержка рушила все планы, ведь Шооран сгоряча хотел, строя по два оройхона в день, добраться в страну добрых братьев к началу мягмара. Но ничего, зато теперь им с Яавдай будет где жить.

Тем не менее он твёрдо намеревался ставить по два оройхона в день. Теперь дар илбэча был для него не чудом, а инструментом, создание земли – не подвигом, а работой. Бесконечно трудной, далеко за пределами человеческих возможностей, но всё же работой. И, закончив этот оройхон, так похожий на Торговый, что в припадке безумия сотворил его предшественник, Шооран упорно двинулся дальше. Следующий остров должен был стать пограничным и ещё на двойную дюжину шагов приблизить его к цели.