Многорукий бог далайна

– Она сама! Ей кричишь: стой! – а она хохочет, язык высовывает – и не останавливается. Её только копьём можно остановить, а безумных нельзя убивать, она же к Ёроол-Гую бежит…

– Это ты к Ёроол-Гую бежишь! – прервал дюженник. – Бабьи бредни – нельзя безумных трогать. Илбэч тоже безумный, что же – его не ловить? Ой-й!.. – Дюженник схватился за щёку, скривившись от догадки, словно от зубной боли. – Ну, если ты её упустил… Эгей! – заорал он остальным цэрэгам, стоящим у поребрика. – Жугчил – за резервом, остальные – марш на Торговый! Перехватить сумасшедшую бабу и привести.

– Я с ними, – быстро сказал Шооран.

– Ну, нет. – Охранник поднял копьё. – Хватит уже, напропускались. Будешь ждать здесь. А ты, – дюженник кивнул молодому цэрэгу, – пойдёшь. Окажется там эта беременная – доставишь. И чтоб говорил с ней почтительно. Ясно? – Дюженник замолк, потом проворчал, обращаясь не то к самому себе, не то к Шоорану: – Знаю я этих беременных красавиц. Сперва велят за ней гоняться, словно за туккой, а потом она снова в чести, а ты как в нойте выкупан… Бабам губки дайте, чтобы не задохнулись! – заорал он вслед уходящим.

Подошла резервная полудюжина. Командир велел занять позицию, особо сказал про Яавдай. Сам остался возле Шоорана, откровенно следя за странным гонцом. Шооран был уже не рад, что затеял это дело. Ясно, что Яавдай ему не отдадут, дюженник отправит её к Ууртаку или, что вернее, к своему одонту. Значит, придётся отбивать Яавдай по пути.

Время не двигалось. Шооран нервно ходил взад-вперёд, чувствуя, как поворачивается вслед за ним копьё дюженника. Жёлтые утренние облака сменились серебряными, дневными. К цэрэгам подошла смена. Посланные не возвращались.

– Пошли на сухое, всё равно её туда приведут, – предложил дюженник.

Шооран отрицательно покачал головой.

Но вот в клубах дыма показались движущиеся фигуры. Шооран напряг зрение, пересчитал идущих. Пятеро. Четверо – посланные цэрэги, а пятый?.. Группа скрылась за костяным валом и через минуту появилась совсем рядом. Яавдай среди идущих не было. Цэрэги вели безумную Нарвай.

Раз в жизни, много лет назад Шооран видел пляшущую маску этого лица и всё же узнал её сразу, хотя женщина-старуха, когда-то так напугавшая его, превратилась с тех пор в настоящую развалину. А ведь ей немногим больше трёх дюжин лет…

Руки сумасшедшей были связаны за спиной, но губку с лица она сумела сбросить и словно не замечала, что вдыхает ядовитый дым.

– Ха! Сколько вас тут! – закричала она издали. – Я знаю, кто вас послал. Скажите ему, что я не пойду за него замуж. Я давно вышла за другого. Мой муженёк – он такой красавчик, у него так много рук… Ха! Вы никогда не догадаетесь, кто он такой. А своему вану передайте, что я плюю на него!

– Что ты там делала? – потребовал ответа дюженник.

– Ходила к своему муженьку, моему дорогому муженьку, жаловаться на злого вана…

– Чавгу она рыла, – сказал один из цэрэгов.

– Там женщина молодая была? – спросил из-за спин Шооран.

– Была! Молодая, раскрасавица, лапушка-умница, моя милочка Нарвай там была!.. Ха! Вы зачем меня сюда притащили? Я скажу своему мужу, он сильный, он вас накажет.

– Нет там никого, – повернулся к Шоорану молодой цэрэг. – Мы всё обшарили. Следов полно, но все нойтом заплыли, не поймёшь – чьи. Если и была какая-то баба, то дальше ушла. А дальше её уже не взять, там старейшины.

– Красотулечка была! Пампушка сладенькая!

– Хватит! – сказал дюженник. – Будет тебе пампушка. Скажи, это правда, что землю на западе ты нашла?

– Чего мне врать-то? Я мимо аваров побежала и нашла. Ха! Я всегда мимо аваров быстро бегаю. Поэтому и нашла. И ещё найду.

– Ты там никого не видела? – допытывался дюженник. – Ну, кто эту землю сделал…

– Как – кто? – удивилась Нарвай. – Я сделала. Быстро-быстро побежала – и сделала.

– Вот как?.. – Побледневший дюженник обвёл собравшихся страшными глазами. – Всем молчать! Убью, кто проболтается. Ты не врёшь? – повернулся он к безумной.

– Не-е!.. – вдохновенно тянула Нарвай. – Я столько земли сделала! Многорукий мне говорит: не делай, а я его обману – и сделаю. Жёны всегда мужей обманывают.

– Всё сходится, – прошептал стоящий рядом с Шоораном цэрэг.

– А сейчас можешь? – спросил дюженник, указывая на исходящий паром далайн. – Прямо здесь оройхон построить? А?..

– Могу! – Описав широкий жест рукой, Нарвай шагнула вперёд и вдруг уселась в нойт. – Это что же выходит? – жалобно сказала она. – Значит, я – илбэч? Значит, я сейчас умру?

– Ну?.. – поторопил дюженник.

– Умру, – утверждающе произнесла сумасшедшая. – Уже умерла. Всё.

Лицо её резко осунулось, глаза закатились. Нарвай повалилась набок, дюженник подхватил её, не дав упасть.

– Воды!

Кто-то протянул флягу, подкрашенная вином вода, размывая грязь, потекла по подбородку.

– Никак действительно померла, – растерянно сказал дюженник.

– Вот оно, проклятие Ёроол-Гуя, – произнёс кто-то. – Конец илбэчу. Зря ловили.

Шооран повернулся, пошёл к тропе.

– Эгей! – окликнул его дюженник. Шооран остановился, но дюженник махнул рукой, – Ладно, теперь уже всё равно.