Мне больно, Олег!

Мама никогда не готовила меня к роли жены. Не учила, как вести хозяйство и готовить каши или, например, десять блюд из одной курицы. Все, что я умею готовить, это то, чем можно поразить мужчину на один или два раза. Я могу пожарить стейк, сварить безупречный борщ, запечь мясо с травами. И, конечно, знаю десяток вариантов завтрака. К счастью, у Олега находятся в холодильнике продукты для любого из них. Я выбираю сделать тост с авокадо и яйцом бенедикт. Готовить завернутой в полотенце не очень удобно, но я пока не решаюсь проделать главный фокус с украденной рубашкой Олега. Мне почему-то кажется, что ему это не понравится. И он совсем не будет любоваться мной в его одежде.

С утра он выглядит хмурым и сосредоточенным. Я бы приняла это на свой счет, но когда его взгляд падает на отметины на моем теле, я вижу, как его зрачки стремительно расширяются, а взгляд плывет.

– Сними, – говорит он, одной рукой поднимая чашку кофе, другой тост с авокадо. Он кивает на полотенце.

Олег сидит за длинным столом, тем самым столом… Только на другом его конце. А я кошусь туда, где начинался вчерашний вечер. Там еще видны потеки разноцветного воска, такого, что я соскребала с себя в душе.

При воспоминании о том, как обжигали пылающие капли и я дрожала всем телом, я чувствую, как сжимается что-то внизу живота. Болезненно и сильно. Там внутри тоже ноет, даже сильнее, чем болят отметины. Их лучше не трогать, а внутри ощущается на каждом шагу.

Я стою перед Олегом и кусаю губы.

Снять полотенце?

Этот мужчина только что имел меня как хотел, но я не могу почему-то решиться и показаться ему голой вне постели.

– Ксюша.

Голос становится холоднее.

Всего одно слово. Одно мое имя, и у меня начинают дрожать поджилки.

Хоть он и говорит, что ему не нравится быть господином и иметь рабынь, но ему даже стараться для этого не нужно. У Олега такой голос, такой взгляд, такая аура, тяжелая и гнетущая, властная, что ему хочется подчиниться. Склонить перед ним голову, сделать все, что скажет и повернуться в любую позу, в которую поставит.

Поэтому я закусываю губы и тяну полотенце, разматывая его с себя. На груди у меня синяки. Некрасивые. Но Олег жадно впивается в них взглядом так, что мне хочется повернуться к нему боком, чтобы разглядел получше. И мой кулинарный шедевр он откусывает и глотает, не жуя, не отрывая от меня своего огненного взгляда.

– Вечером поедем к тебе домой за вещами, – говорит он.

И меня окатывает холодным душем.

– НЕТ! – Если бы могла, я бы закричала. Но голос предает меня, выходит только слабый сип. Сразу леденеют руки и подкашиваются ноги, а в сердце вонзается игла. – Нет, я не вернусь! Нет!

– Значит, будешь сидеть дома. Голой, – пожимает плечами Олег и наконец отводит от меня взгляд, чтобы заняться своим тостом и кофе. И это воспринимается как наказание.

За что он меня так?

Нет, жаловаться я не буду. Голой так голой. Сидеть дома так сидеть дома.

– Кстати, уборщица придет, – роняет Олег. – Поруководишь ею тут.

В смысле уборщица?!

Меня накрывает волна паники.

Мне придется остаться в постели? Или спрятаться в ванной? В огромной студии Олега нет больше никаких закутков, где я могла бы пересидеть это время. Да еще и в одном полотенце или завернувшись в одеяло…

– А она не решит, что ты взял себе сексуальную рабыню? – На нервах я пытаюсь пошутить, но натыкаюсь на темный, опасный взгляд Олега.

Прикусываю язык. Это же просто к слову пришлось! Мы же постоянно между собой шутим с девчонками: и про сексуальную рабыню, и про садистов-мазохистов и все такое. Мне раньше и в голову не приходило, что у всего этого есть такой конкретный смысл.

Очень… ощутимый.

– Решит. И очень тебе позавидует.

Лицо Олега вновь становится непроницаемым. Он доедает завтрак, уже не глядя на меня, а я прячусь на кухне за перемыванием чайных ложечек, чтобы не поднимать вновь опасную тему.

Надо что-то придумать с этой уборщицей… Надо…

Олег одевается, поглядывая в открытый ноутбук, хмурится, что-то печатает. Потом убирает его в кейс, подходит к кухонной стойке. Я не могу его больше игнорировать.

Он кладет на стойку между нами черную кредитку.

– Закажи себе шмоток онлайн, – говорит он. – Не наглей. Запасные ключи на крючке у двери.

Меня накрывает горячей и острой волной благодарности и я помимо своей воли расплываюсь в улыбке, которая вызывает ответную улыбку у Олега.

Он одной рукой притягивает меня за шею к себе и целует. Страстно, глубоко засовывая в горло свой язык и прикусывая губу. Отстраняется и резко залепляет звонкую пощечину.

Я хватаюсь ладонью за щеку, а он стоит и пожирает меня глазами.

– Купи себе что-нибудь в сеточку. И в нем меня встретишь, – голос Олега сочится похотью и сладостью. Сегодня попробуем с тобой еще что-нибудь…

За ним захлопывается дверь, а я, растерянная, иду в ванную и смотрю на себя в зеркало.

Голую.

Это так странно. На левой стороне лица яркий отпечаток ладони.

На груди синяки. На бедрах красные следы.

Губы опухли. Глаза сияют.

Кто эта девушка? Что с ней происходит?