Мне больно, Олег!

– Не дергайся, – говорит Олег. В его голосе что-то дрожит ответом на мою дрожь. – Лежи смирно. Не отползай. Будет больнее, если я задену тебя случайно.

И снова удар! Хлопок, звонкий, эхом возносящийся под потолок. Он обжигает кожу, она начинает гореть от удара, а я часто-часто дышу, чтобы загнать обратно выступившие слезы. Страшно ждать следующего удара. Я дрожу и хочу спрятаться, но вместо этого усилием воли замираю и затаиваю дыхание.

И удары начинают сыпаться на мои бедра один за другим, без остановки, без шанса выдохнуть, сильные, горячие, болючие, звонкие. Хочется убежать, уползти, забиться в угол, я комкаю покрывало в пальцах и тихонько скулю в подушку, но Олег безжалостен.

Уже ничего не соображаю под градом ударов, ничего не остается, кроме ожидания следующего. Ладони Олега раскаленные, огненные, каждый удар выбивает из меня эмоции, я плачу, плачу, захлебываюсь и чувствую, как жар растекается по всему телу.

– Подбородок вверх, – командует Олег. – Считай. Еще десять ладонью.

Растерянно тяну голову вверх, но не знаю, что делать.

– СЧИТАЙ! – Рычит Олег. – В обратном порядке.

– Десять! – Вскрикиваю я. – Девять!

Когда говоришь, сложнее удержаться от стонов. Но я вкладываю боль в них.

– Пять! – Задыхаясь. – Четыре!

И наконец…

– Один!

Ладонь остается на моей пульсирующей коже. Я падаю лицом в подушку и плачу.

В ушах звенит то ли от боли, то ли от эха хлопков. И что-то внутри подрагивает и странно ноет. Уже все? Это все?..

– Отдохнула? – Спрашивает Олег.

Его ладонь поглаживает мою попу, на которой нет живого места от шлепков. Она горит вся! Но нежная ласка на удивление приятна. Не знаю, что ответить. Я отдохнула? Мычу что-то невнятное, а он прерывисто выдыхает.

– Тогда продолжим.

Что? Я оборачиваюсь и вижу в его руке ту плетку с ленточками из кожи. Страшную!

Если ладонью было так больно, как же этой?

Зажмуриваюсь и закусываю подушку зубами.

Но первый удар неожиданно легкий. Даже приятный! Мягкие хвосты совсем небольно гладят мою чувствительную кожу, и я даже вздыхаю, до этого это необычное и сладкое ощущение. Удары становятся чуть сильнее, но мягкие касания вызывают только стоны и мурашки. Олег переходит выше. Если ладонью доставалось мне по заду, то эта плетка с оттяжкой ласкает спину. Разогревая как веник в бане, даже нежнее. Изнутри тела к коже приливает вся кровь, я чувствую, что мне жарко и хорошо.

Удары становятся все сильнее, но боли… нет. Я ее жду, а ее все нет.

Олег начинает бить чаще, и я хочу ему сказать, что может не стесняться, мне совсем не больно!

Мне хорошо! Мне горячо! Я улетаю в этом ритме ударов, каждое касание отправляет меня куда-то в классное место.

Но Олег прерывается, нагибается ко мне, отводит волосы от лица и вдруг ласково спрашивает:

– Ты как? Тебе нормально?

– Все хорошо… – еле шевеля губами, говорю я и улыбаюсь ему.

Но его ответная улыбка становится страшной.

– А теперь ты узнаешь настоящую боль.

Вместо черной плетки в руках у него… простой ремень.

Он заставляет меня похолодеть. Словно все до сих пор было только игрушками, забавами к с привкусом БДСМ, как пушистые наручники в кино. Ремень это по-настоящему. Ремнем бьют, когда и правда хотят причинить боль…

Я поднимаю глаза на Олега, надеясь, что он прочитает в моем взгляде мольбу быть помягче. Как только что. Но в темных огненных глазах только предвкушение. С холодной улыбкой он гладит мою спину, держа в руке ремень. Будто примеривается. Зрачки огромные, на всю радужку. Дышит он часто, почти как я. И я вижу, что его брюки снова оттопырены.

Он отходит, бродит где-то сзади, так что не вывернуть голову, а потом снова прогибает собой матрас.

Горячая ладонь скользит по моему бедру, по внутренней стороне. Пальцы деловито проверяют раскрытую вагину, оглаживают промежность.

А потом в одно мгновение все меняется.

По моей попе прилетает первый удар.

Я взвизгиваю, чувствуя острый жгучий укус. Совсем не похожий на удары ладонями или предыдущей плетью. Удар сменяется ударом. Еще одним. Еще, но на этот раз по бедрам. Еще, но по икрам. По зажившим местам от маминого битья. А потом ремень вгрызается в спину.

Я не могу молчать. Олег запретил мне кричать, но я могу скулить в подушку, сжимая зубы на наволочке. С каждым ударом все громче.

Больно! По-настоящему больно! Боль разливается под кожей, злые укусы ремня приковывают к себе внимание, не дают отвлечься. Я начинаю ерзать, уже не в силах терпеть. От мамы я могла убежать, но как убежать от Олега?

Он останавливался и ждал. Пока я успокоюсь и перестану ерзать. Потом снова бил, и в конце ожидания этот удар выбивал из меня дыхание. А потом снова погружал в ад ожидания.

Я прикусывала губу, ждала, ждала, ждала, а потом прилетал удар.

Каждый следующий, кажется, становился все жестче. Все сильнее. Отрывестее. Полоска кожи взлетала и ложилась на попу, кусала лопатки, снова бедра, а потом взвизгом выстрелила по ступням, так что я не вынесла и поползла вверх, спасаясь от боли.