Мизантроп

               — Если согласиться с этим утверждением, немедленно приходим к очевидному порочному выводу: предлагается признать, что никакого реального мира не существует, есть лишь взгляды, представления и убеждения отдельных людей. Даже если они идиоты и придурки. Свои взгляды следует навязывать другим людям, не брезгуя ничем, а чужие отвергать, чтобы в голову не проникли вирусы вражеских мыслей. Древние философы считали, что в спорах рождается истина. Как только мы отказываем истине в существовании на том основании, что она не соответствует нашим убеждениям, мы перестаем быть людьми. Почему? Мы теряем способность адекватно воспринимать мир. А без этого человечеству не выжить. Есть множество тому подтверждений.

               — Замечательно, — сказал Карачун. — Ценные мысли. Подождите, я сейчас запишу. Вы оправдали возложенное на вас доверие. А вот еще вопрос. Правду ли говорят, что некоторые  люди сгорают, как свечки, если остаются без работы?

               — Да, я слышал о таком феномене.

               — Полезное знание!

               Неужели мои враги убили человека только для того, чтобы вести со мной философские беседы? Бред! Мир окончательно сошел с ума. Мне пришло в голову, что и я не застрахован от помешательства. Так легко поддаться всеобщему безумию. Вот я внимательно рассматриваю человека, с удобством устроившегося в моем кресле, и, вопреки здравому смыслу и известным фактам, не могу разглядеть в нем умелого и жестокого врага. Знаю, что предо мной страшный мерзавец, убийца, но мои глаза-обманщики видят другое: интеллигентный человек (он понимает, о чем я говорю), заинтересованный в моей работе. Карачуну важно знать мое мнение, вот он и задает заранее придуманные вопросы и радуется, когда слышит ответы, может быть, излишне резкие, но устраивающие его. Плохо то, что смысл разговора мне непонятен.

               — Вот что мне еще хотелось бы прояснить, — сказал Карачун. — Один известный политик и экономист заявил, что для успешного развития экономики необходимо два условия: свобода и законы. Звучит привлекательно.

               — Ага! Вот только для кого? — от возбуждения я даже вскочил со стула. — Мы живем в мире, в котором разум самым гнусным образом вытеснен мифами и задавлен красивыми, но давно потерявшими смысл словами. Мы стараемся не замечать, что нами манипулируют. Но жить легче почему-то от этого не становится. Пустые слова оказываются сильнее способности анализировать факты.

               — Какие слова?

               — Например, «свобода». Что это за штука такая, одно упоминание о которой должно приводить нас в экстаз?

               — Не желаете быть свободным? — удивился Карачун.

               — Мне сначала нужно понять, о чем идет речь.

               — Свобода —  это ограничение контроля или полный его запрет.

               — Вот. И тут начинаются странности. Речь ведь идет об экономике, свободной экономике. Используйте только что прозвучавшее определение, и вы получите экономику, выведенную из-под контроля. Рожи, которые за лишнюю копейку задавятся, получают возможность бесконтрольно трясти с людей деньги. Спасибо, не надо.

               — Но лучший контроль — это закон?

               — А кто пишет законы? — поинтересовался я. — Для чего их пишут? Наверное, не для того, чтобы защитить людей, а наоборот, чтобы помочь развитию «свободной экономики».

               — Значит, вы не одобряете свободу?

               — Почему? Я за свободу как философскую категорию. Однако когда приходится говорить о чем-то подобном с незнакомым человеком, хотелось бы сначала выяснить, какой смысл он вкладывает в этот термин. Иначе трудно понять друг друга.

               — Хотите узнать мое мнение о свободе?

               — Нет. С вами на эту тему я говорить не намерен, мне это неинтересно.

               — А что так? — удивился Карачун.

               — Если вы сами этого не понимаете, объяснить будет трудно.

               — Ваше решение как-то связано с будущим?

               — Нет. Скорее, с прошлым.

               — А-а, тогда и не говорите. Меня это не касается.

               — Мне непонятен ваш интерес к будущему.

               — Хотите узнать мой замысел?

               — Да.

               — Придет время, и я расскажу. Обязательно расскажу.

Профессор Манин

               Сколько раз умные люди предупреждали простаков вроде меня: будьте осторожны со своими желаниями, они иногда сбываются. Но разве кто-нибудь слушает чужие советы? Только посмеиваются и предпочитают учиться на собственных ошибках. Вот и я мечтал, что появятся вокруг меня люди, с которыми я смогу говорить о будущем. Что же, исполнилось. Не знаю, как теперь выпутаться.

               — Вопросы кончились? — спросил я.

               — Пожалуй. А теперь обещанный профессор Манин! Открывайте дверь, — радостно объявил Карачун.

               Лида открыла дверь, и в комнату вошел лысоватый, аккуратно одетый человек в круглых очечках.

               — Здравствуйте, я — профессор Манин, — сказал он. — Вы меня ждали?

               — Нет, — ответил я.

               — Нет?!

               — Не обращайте внимания, профессор, Уилов пытается шутить, — сказал Карачун. — Ему редко удается общаться с живыми людьми, вот он и пользуется возможностью для баловства. Чего еще можно ждать от мизантропа?

               — Понимаю, — сказал Манин.